— Ночью. — Она положила руки на гладкую, холодную поверхность, и Стас накрыл их своими ладонями, осторожно, словно боялся сломать. Он долго молчал, вдыхая аромат ее волос… которые пахли его шампунем, кстати. Потом он нежно сжал ее плечи и прошептал на выдохе:
— Прости меня.
Саня зажмурилась, чтобы не обернуться и не обнять, прижавшись щекой к горячей груди. «Ты не виноват», — сказала бы она ему. Но хотелось сохранить дистанцию, которую уже нарушили ночью.
— Стас, нам нужно поговорить. Выяснить отношения, которых у нас нет.
— Если хочешь, я найду себе замену, — предложил он предсказуемый вариант событий.
— Нет, нет… Давай сходим куда-нибудь позавтракать. Ты, наверное, очень голодный. Да и я бы не отказалась от чашки кофе.
— В этом доме хороший ресторан, открывается в шесть утра.
Она кивнула и попыталась уйти, но Стас не сразу отпустил, продолжая бережно касаться ее, безмолвно извиняясь, и она не выдержала, попросила, задыхаясь, срываясь в голосе:
— Пожалуйста, пойдем. Просто давай уйдем отсюда.
В ресторане было малолюдно, поэтому им предложили выбрать любое удобное место. Расположившись в самом дальнем углу, они молчали. Саша потягивала капучино без сахара и смотрела на Стаса, а он поглощал классический английский завтрак и смотрел на нее. Но в этом обмене взглядами не было ни страсти, ни напряжения, только неподдельный интерес.
Арес снова был в своей стильной потертой куртке, скрывая оружие, а она — в вечернем платье, из-за чего официант, конечно же, решил, что к ним с утра пораньше пожаловала парочка любовников.
— Я сегодня обязательно составлю расписание на следующий месяц и список всех, с кем общаюсь… Если еще что-то нужно, дай знать.
— Компресс на сердце, оно перетрудилось ночью и теперь ноет, — с самоиронией произнес он и снова виновато посмотрел на Саньку: — Скажи что-нибудь, иначе я изведу себя раскаянием и уйду в монахи.
— Ну-у, если в тибетские, то я тебя поддержку. Всегда мечтала побывать на Тибете.
— Договорились, возьму тебя с собой в следующий раз. Будешь прикрывать меня от разъяренных тибетцев, которые когда-то посчитали, что я — посланник Тьмы. Они бежали за мной и выкрикивали проклятия.
Саня засмеялась.
— Правду говорю, один из деревенских бросил мне в спину хвост крысы. Оказалось, согласно предсказанию, в тот день должен был явиться демон, а к ним пришел я с перепоя… Мне было семнадцать.
Саня спрятала лицо в ладонях, заглушая смех. Она была без косметики и могла вдоволь потереть глаза, чтобы смахнуть слезы веселья. Но потом тон рассказа перестал быть забавным.
— Мы туда с матерью поехали осенью, шел мой последний год в проклятом Малверне. Мать все мечтала сделать из меня человека. Такая инфантильная, как из параллельного мира. «Стас, я хочу, чтобы ты немедленно изменился!» И все ждала, что я прозрею… На Тибет модно возить деток, это как иметь в доме статую Будды. Философию хрен кто понимает, зато круто смотрится. Но что самое удивительное, я действительно проникся, впервые осознал карму, ответственность. И понял, что платить мне придется долго и упорно, и в следующей жизни, и позаследующей — потому что меняться я не собирался. Наверное, тогда у меня и поехала крыша… Начались кошмары. В общем, спасибо маме за каникулы. Она тогда купила пять статуэток Будды, друзьям на сувениры.
Он искренне посмеялся воспоминаниям и отпил воды из стакана, а Саня не знала, что сказать. Ей больше не было смешно.
— А как ты каникулы проводила? — поинтересовался Стас, чтобы сменить тему.
— Изучала карту мира, — усмехнулась она в ответ. — Мы с мамой ни разу за все мои школьные годы не ездили за границу. Мне до сих пор сложно тратить деньги, я очень бережливая. Жадная, если быть точной.
Стас помолчал, задумавшись, а потом выдал:
— Чтобы тратить, много ума не надо. Я однажды десять тысяч долларов потерял.
— Где?!
— Так откуда мне знать. Я же потерял. Знал бы где, сходил бы забрал… А может, и не стал бы заморачиваться. Но не суди меня, то была моя зарплата за рекламу, а не сбережения бабушки. Я к деньгам легко отношусь. Есть — хорошо, нет — заработаю, с голода не умру. Тем более я один.
А между строк читалось: тем более мне плевать на себя.
— У тебя много общего с моей подругой, Настей Тереховой. Она тоже о карме и бумерангах часто говорит… Кхм-кхм… Кстати. Я же придумала тебе прозвище — Арес. Надеюсь, ты не против.
— Очень… содержательно и по делу.
— Ах, да, по делу… Слушай, не терзай себя из-за прошлой ночи и тем более не уходи в монахи. Я могла обезвредить тебя в первую же минуту, но не сделала этого, потому что… сначала мне не хотелось тебя обижать, а потом стало трудно устоять. Грешна. Каюсь.