После слез, после ожидания пришла ярость. Диана места себе не находила. «Какого черта? — думала она. — Чем она лучше меня?! Я подарила ему себя! Первый раз! А эта потаскуха, — тут Диана нервно рассмеялась, — она ведь даже девственницей не была! На вещах не было ни капли крови!»
Тут пришло время Диане смеяться, истерически, горько, до слез, понимая, что ее дар, ее невинность, была Андрею не нужна…
А потом пришло ярое желание уязвить парочку. Да, именно так — их обоих. Оба они хороши; Диана уже не верила, что Андрей тот хороший и честный молодой человек, каким она его знала. Ей отчего-то начало казаться, что он ее обманывал с самого начала, и ничем он от хитрой Ирки не отличается.
«Просто хотел под юбку ко мне залезть, — с ненавистью и стыдом думала Диана. — Вот и прикидывался романтиком! А сам, наверное, к Ирке уже бегал… И со мной… со мной — это чтоб галочку поставить. Покорил; завоевал. Для ровного счета не хватало? Наверное, смеются теперь с Иркой надо мной… Смеются или нет? Правда он такой подлец, или все же нет?»
От этих мыслей становилось совсем уж паршиво и стыдно, и хотелось сделать что-то резкое, дикое, как-то выплеснуть яд, который, казалось, разъедал ее изнутри. Хотелось показать, что ей не больно, давно уже не больно. Что она тоже позабыла все, что больше не над чем смеяться!
И тогда она не нашла ничего умнее, чем купить новый купальник и явиться в бассейн, где наверняка можно встретить милующуюся сладкую парочку.
Но всем ее мечтам о мести и о торжестве гордости не дано было сбыться. Андрей, завидев ее, поспешил скрыться в раздевалке, а Ирка и ухом не повела — продолжила щебетать с тренером.
«Ну и отлично, — бесшабашно подумала Диана, выбираясь из воды. — Пока она треплется, догоню Андрея и спрошу. Просто поговорю; нам поговорит надо».
Но стоило ей вылезти из воды, как дорогу ей заступила Ирка, словно из-по земли выросшая.
— Ты что-то хотела? — просвиристела она своим культурненьким, чистеньким голоском. Чисто пташка на ветке…
На Ирке был какой-то невзрачный, темненький купальник, который обтягивал ее плоскую грудку и невыгодно подчеркивал, пожалуй, чересчур широкие бедра. Кривоватые ноги — вот же смех! — были покрыты темненькими волосиками, приглаженными вниз, прилипшими к мокрой коже. Ирка смотрела своими темными глазками-пуговками, ее темные, приглаженные в аккуратный хвостик, волосики блестели в свете ламп, и Диане на миг показалось, что, наверное, она сошла с ума.
Ну, не могла эта девица у нее отбить парня!
Такая бесхитростная, такая простая, тихая и приятная… с точечками веснушек на носу. С таким простым, приветливым лицом.
Это бред какой-то, наваждение…
Диана отшатнулась от Ирки, и та, как змея, так же стремительно, как эти гадины делают бросок, подалась вперед, за Дианой, глядя глаза в глаза.
— Не смей и близко подходить к Андрюхе! — прошипела она, морща нос.
А вот теперь все сходится.
Простота исчезла из ее черт, приветливая улыбка обернулась мерзким издевательским оскалом, а глаза стали жуткими, наглыми, пьяными от восторга, что ей всех удалось надуть, обвести вокруг пальца.
— Он мой, поняла? — шипела Ирка, наступая на онемевшую Диану, вцепляясь в блестящие поручни выжимая девушку к воде. — Мой он! Ты ему не нужна, тупая неудачница! Можешь наряжаться во что угодно — он мой, и моим останется навсегда! Ты ему не нужна, ты ему не интересна, да и полюбить такую тупую, инфантильную дуру он не сможет никогда! Так что не смей к нему приближаться, поняла!?
Ирка внезапно задрала свою кривую волосатую ножонку и неожиданно ловко, почти не целясь, толкнула ею Диану в живот, да так сильно и болезненно, что у девушки дыхание перехватило. Она нелепо замахала руками, чтоб удержаться на ногах, но нет, не смогла.
Последнее, что она видела — это перекошенное от злобного торжества лицо соперницы и ее ядовитые слова, медленно разливающиеся над водой, как проклятье:
— Да тебя вообще никто никогда не полюбит, тупая овечка…
Глава 2. Что все это значит?!
Диана от неожиданности и от боли сразу ушла глубоко под воду и едва не захлебнулась. Она беспомощно заколотила руками по воде, в глазах ее потемнело. Вода сделалась почему-то обжигающе-холодной, да настолько, что судорогой свел ноги.
Диана с криком рванула вверх, пробкой выскочила на поверхность, но ледяная тяжелая волна тотчас толкнула ее в спину, обрушилась огромной тяжестью на плечи.
«Что это такое?! — в ужасе думала Диана, в панике снова вырываясь вверх, к бледному свету, еле пробивающемуся сквозь пляшущие волны. — Я головой, что ли, ударилась!? Я тону?!»