У него были какие-то смутные мысли о том, чтобы нанести утренний визит с рекомендацией от знакомого, узнать, в добром ли она здравии, увидеть ее еще раз. Он много раз думал об этих письмах. Под конец в голове у него осталось совсем немного кандидатур. Письма написала женщина, имеющая значительный счет в банке Эвершота. Скорее всего, в некоторых из этих писем находились чеки, которые их обладатель отнес Эвершоту, а лизоблюд Эвершот поделился этими сведениями с Марчем. Что делало эти письма такими опасными для их автора?
Уилл ждал возвращения Елены, но вместо этого увидел, что окружающие миссис Россдейл гости отошли и она осталась одна. Он покинул Веллингтона и подошел к ней прежде, чем успел что-нибудь придумать.
— Миссис Россдейл.
— Капитан Джоунз. — Она протянула ему руку, во взгляде светилось нескрываемое любопытство. — Как мило с вашей стороны подойти ко мне. Как видите, мое состояние вынуждает меня почти постоянно оставаться на одном месте.
— Ваше состояние, сударыня, многое объясняет. — Он сел рядом с ней. Она казалась хрупкой, истощенной какой-то болезнью, от которой руки у нее стали тонкими, как веточки.
— Возможно, капитан, вы объясните мне, откуда вы знаете мою дочь?
— Мы с Еленой встречались этой зимой, когда она старалась отыскать некие письма, представляющие большую ценность для хорошего человека, который мог погибнуть.
— С Еленой?
Он увидел по ее глазам, что она поняла.
— Для меня она навсегда останется Еленой.
— Понятно. Значит, это ваша кровь на некоторых письмах.
Настал его черед отвести глаза.
— Всего несколько капель. Не принимайте это близко к сердцу, сударыня.
— О, но ведь я обязана вам всем и должна благодарить вас, капитан, за помощь в поисках этих писем.
— Ваши слова, сударыня, вынуждают меня предъявить некоторые требования.
— Прошу прощения?
— Вы отдадите мне в жены вашу дочь, сударыня? Потому что я хочу именно этого.
— Я вас не знаю, капитан Джоунз.
— Моя мать — Софи Рис-Джоунз, сударыня. Я один из ее сыновей, «дитя греха».
Он думал, что это потрясет ее, но его слова вызвали у нее всего лишь легкую улыбку. Она бросила испытующий взгляд на своего мужа.
— Моя просьба обращена к вам, сударыня, а не к доброму епископу.
— Он будет неистовствовать и бушевать, назовет дочь блудницей и выгонит ее из родного дома.
— Ее дом там, где я, сударыня.
Тогда она глубоко вздохнула и, наклонившись к нему, положила тонкую руку в перчатке на его руку.
— Берите ее, капитан. Украдите, если понадобится.
Он взял ее руку.
— Я украду ее, сударыня. Этой ночью. Скажите, где вы остановились и которая из комнат — ее комната. Утром она будет обвенчана.
— Мне нравится ваша решительность, капитан Джоунз. — Миссис Россдейл улыбнулась, и Уилл подумал, что этот милый открытый взгляд — слабое подобие взгляда, который он так любит.
Когда Елена вернулась в гостиную, Уилла Джоунза уже не было. Ее мать разговаривала с леди Норт, женой епископа из Бексли. Елена подошла к матери, увидела ее лицо и удивилась, потому что мать сияла, улыбаясь широкой счастливой улыбкой, совершенно ей несвойственной. Вряд ли леди Норт могла сказать что-нибудь, что доставило бы ее матери такое удовольствие.
Сбитая с толку, Елена замедлила шаги, и чья-то железная рука схватила ее за плечо и заставила остановиться рядом с белой мраморной колонной. Елена стояла лицом к комнате, а он стоял в тени колонны, но так близко, что она всеми фибрами чувствовала его близость.
— Кажется, вы мне задолжали. — От его дыхания шевелились завитки у нее над ушами.
— Я ведь сказала, что расплачусь с вами. — Она старалась сдержать дрожь.
— Я еще не увидел ни шиллинга.
— Вы теперь служите у генерала Веллингтона, капитан Джоунз? Вы выздоровели? — Ей хотелось повернуться и взглянуть на него, просто чтобы насытиться, просто чтобы иметь какие-то новые воспоминания в дополнение к тем, что она уже накопила. Он казался таким сильным, он держал ее за руку мертвой хваткой.
— Мои ребра в полном порядке. А как ваше положение, мисс Россдейл? Вы снова оказались в четырех стенах, да? Живете в епископском дворце в Фарнэм-Клоуз.
— Вы видите, что я снова вернулась на вершины респектабельности, что меня принимают даже в гостиной епископа Йоркского.
— Сомневаюсь.
— Так оглядитесь.
— Проклятие! О чем вы думаете? Что можно пускаться в авантюры, а потом возвращаться обратно и сидеть за пяльцами?