– Я сожалею, – он снова взглянул на ее руку без кольца, – что обошлась с тобой не слишком хорошо. Ты ведь это хотела сказать?
– Да, – призналась она, – но я…
– А как же сегодня утром?
– Я правда имела в виду… совсем не то. – Она потерла осиротевший палец, показавшийся ей непривычно голым. Причем чем дольше Денни смотрел на него, тем больше усиливалось это ощущение. – Кен просто сказал…
– Милый отчий дом. Неудивительно, что я никогда особенно не скучал по нему. – Но его глаза говорили совершенно обратное, и все из-за ее бездумного, легкомысленного замечания Кену.
Эрин не стала ничего говорить, не желая задевать гордость Денни, который пристально всматривался в нее, как будто старался запомнить ее босые ноги, простые, старенькие шорты, майку на бретельках… и ее лицо. Эрин чувствовала, как он борется с собой, чтобы еще раз не взглянуть на руку, где раньше было кольцо.
– Эрин, кого и в чем ты пытаешься убедить? – спросил он, отодвигая стул. – Кена? Меня? Или себя? – Открыв дверь, он задержался на пороге. – Позволь мне сказать еще кое-что, для меня это важно. Не пытайся удержать Тима от встреч со мной следующим летом или в оставшееся время этого года, где бы то ни было.
– Денни, я никогда не говорила…
– Твои тосты подгорают, – бросил он ей и захлопнул за собой дверь.
Эрин зажмурилась, ей показалось, что слова застряли у нее в горле, как горелый хлеб, который она вытаскивала из тостера. Сколько раз можно извиняться? Ведь то, что он уезжает, это к лучшему, потому что, останься он еще, ей пришлось бы в наказание надеть небезызвестную власяницу и возненавидеть себя.
Денни ворвался к Кену, который в это время брился в ванной, побросал в спортивную сумку свою одежду и дернул молнию, при этом в застежку попал рукав рубашки, и, освобождая его, он ругался на чем свет стоит.
Ночью Денни не спал ни минуты, а просто притворялся спящим из-за Кена, а впереди им с Люком предстояла почти четырехсотмильная поездка от Суитуотера на юг через Айдахо в Элко, штат Невада, где Люк будет выступать тореадором, а Денни – участвовать в родео, надеясь получить свою долю от вознаграждения в девять тысяч долларов и приблизиться к заветной золотой пряжке.
Все больше распаляясь, он выбежал из жилища брата со своим багажом, и прежде чем открыть металлическую дверцу фургона, он пнул ногой ее, а затем корпус фургона.
– Черт бы побрал тебя, Денни! – Люк, щурясь, повернулся в постели, где несколько часов назад Денни на короткое мгновение оказался вместе с Эрин. – Если ты встал не с той ноги, не нужно вымещать это на мне, – заметил он, едва увернувшись от сумки, которую Денни швырнул через стол на койку. – Черт, из-за того, что я всего лишь проспал.
– Заткнись!
Денни был бы рад, если бы Люк набросился на него, и уже поднял кулаки, готовясь защищаться, но Люк слишком хорошо знал Денни и продолжил спокойным тоном:
– Кто, по-твоему, здесь перед тобой? Твой брат? Или твоя бывшая жена?
– Она не бывшая, черт возьми! – Отсутствие кольца у нее на руке все еще причиняло ему боль.
Люк сел и пригладил рукой свои шелковистые волосы, которые сразу уложились в прическу, как у модели на подиуме.
– У тебя был неприятный разговор, верно? – Люк пристально посмотрел на приятеля.
– Не такой, как ты полагаешь. Давай убираться отсюда. Если ты быстро поднимешь свою задницу, то успеешь получить с собой кофе и сосиску с омлетом и булочкой.
– А принять быстро душ? – Люк соскользнул с койки.
– Нет.
– Денни!
– Просто оденешься, ясно? Остатки моего барахла в маминой комнате для шитья. Чтобы уложить их, мне потребуется не более пяти минут.
– Ладно, ладно.
– И хватит мечтать о мамином яблочном торте. Уверен, у нее есть что-нибудь в запасе, и я захвачу немного для тебя.
Денни ненавидел себя. Хлопнув дверью фургона, он оставил Люка размышлять в одиночестве. Самому Денни страшно не хотелось ни о чем думать. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это оказаться в конце подъездной аллеи.
– Дэниел, ты не можешь уехать без приличного завтрака, – остановила его Мег несколькими минутами позже, загородив ему дорогу из кухни, прежде чем он успел уйти. – Я приготовила вам с Люком яичницу с беконом и еще кофе.
– Ах, мама.
К тому времени когда он допивал вторую чашку кофе ее особого приготовления, Денни почувствовал себя ужасно виноватым. И даже веселая болтовня Тимми, которая обычно увлекала его, не улучшала настроения, становилось только хуже. Бросив сердитый взгляд на Люка, который, казалось, был не прочь задержаться в кухне с Мег, Денни вышел из дома и решительно пошел через двор, а Тимми побежал вслед за ним, топая маленькими ножками в ковбойских сапогах.
– Папочка, подожди!
– У меня нет времени, Тим, – ответил Денни и ускорил шаг. – К вечеру нам с Люком нужно быть в Неваде и оплатить мое участие в завтрашнем выступлении.
– Посмотри, как я езжу верхом на Кемосабе.
– В следующий раз.
– А если ты не вернешься?
Денни не остановился.
– Тогда увидимся следующим летом. Теперь ты совсем большой и приедешь на все лето, тогда я посажу тебя на более подходящую лошадь.
– Сабе хороший, он великолепный, – не сдавался Тим, все еще стараясь подстроиться под шаг отца. – Он почти здоров. И Люк сказал то же самое, когда я вчера ездил верхом. Сабе совсем не хромает.
– Верно, поэтому не привыкай к нему, скоро я отправлю его обратно на арену. В этом сезоне он стоил мне немалых денег, так что пора ему отрабатывать свое содержание.
– Но…
– Катайся на нем, пока есть возможность.
Денни слышал, что Тим отстал, но продолжал идти. Если он обернется, то подхватит сына на руки и уткнется в его нежную шейку, а если увидит слезы в его глазах, то сам разрыдается и опозорится. С самого начала он предвидел, что прощание не будет легким. Но также он понимал, что не может остаться.
Денни поймал брата на пороге его жилища. Ни мрачный вид Кена, ни его жесткая желтая шляпа под мышкой, ни рабочие сапоги с металлическими пластинками на носках не остановили Денни, он сам мог кому хочешь дать пинка.
– Можешь уделить мне немного времени, пока я не уехал?
– Давай побыстрее. В это утро я инспектирую строительную площадку.
Денни бросил жесткую шляпу на заднее сиденье своего микроавтобуса.
– Пять минут.
Он уедет, но прежде он должен выяснить все, и не только в отношении Эрин.
Кен вернулся и стал прохаживаться вдоль изгороди у подъездной аллеи.
– Что у тебя на уме?
– Эрин и Тим, – ответил Денни. – И будущее.
– Будущее? – Кен удивленно взглянул на него.
– Я видел, как ты смотришь на Эрин, и знаю твои намерения. Сегодня утром она не надела обручальное кольцо. – Шагая в ногу с Кеном, Денни рассматривал свои кроссовки, не замечая сияющего утреннего солнца, которое вспыхнуло на металлической водосточной трубе и освещало горячим золотистым светом клумбу львиного зева в саду Мег и пастбище. – Полагаю, следующее, что придет ей в голову, это оформление документов на развод.
– Пора бы.
– Так знай, что я буду бороться за нее изо всех сил.
– Не будь круглым дураком. За эти тринадцать лет вы с Эрин никогда по-настоящему не жили вместе. Ты думаешь, несколько ночей в постели, в одну из которых был зачат Тимми, делают вас мужем и женой? Ты большой умник, малыш Денни. – Кен поддал камешек. – Ей давно следовало бросить тебя.
Кемосабе рысью пересек пастбище и приблизился к изгороди, но Денни, нахмурившись, молчал и лишь погладил его бархатистую морду.
– В данный момент Эрин заблуждается, – наконец продолжил он, – но скоро все будет иначе.
При этом утверждении Кен с отвращением хмыкнул.
– Я люблю ее, люблю этого мальчика, – сказал Денни, – так что просто имей в виду, что стоит между нами – между тобой и мной. Я давно уже не стремлюсь к тому, чтобы мы с тобой были друзьями, тем более братьями, но я не отказываюсь от своей семьи.
– У тебя нет семьи. Ты бросил Эрин и Тимми ради того, чтобы взобраться на какого-то вонючего быка и доказать бог знает что неизвестно кому. – Кен сделал поворот кругом. – Я могу предложить им обоим гораздо больше. Ты никак не повзрослеешь, Денни, и это никогда не произойдет, но если даже и случится, то будет уже слишком поздно.