– Вряд ли вам удастся поездить на этом быке, – заметил мужчина.
Его слова задели болезненное самолюбие Денни, и, выругавшись про себя, он ответил:
– Я могу ездить на всем, что бегает на четырех ногах.
– Да, ребята-ковбои, – хозяин ранчо посмотрел на него как на сумасшедшего, – вы все малость того. Мой младший сын такой же; он охотнее попытается сломать себе шею, вместо того чтобы заняться чем-нибудь еще, а когда в конце концов добьется своего, ни за что не признается, что ему больно, и опять возьмется за старое. Вот в прошлом году он сломал руку…
Но Денни его больше не слушал: в корале он заметил черного быка-ангуса, который тоже уже увидел Денни. Они смотрели друг на друга, разделенные сотней футов неровной земли, усеянной крупными камнями. «Четыре месяца я не видел быка», – подумал Денни, и кровь в нем закипела.
Денни уже взялся за ворота кораля, но в этот момент Люк схватил его за руку:
– Ты не пойдешь туда, пойду я.
Денни уставился на него, от изумления разинув рот.
– Я обещал Эрин, – пояснил Люк, отводя взгляд. – Не думай, что у меня нет опыта: прежде чем стать клоуном, я достаточно много лет сам занимался родео.
– Ездил на оседланных мустангах, – уточнил Денни снисходительным тоном, считая это занятие лишь отдаленно напоминающим скачки на быках. – Убери руку.
– До встречи с тобой я несколько раз пробовал кататься на быках. – Люк еще сильнее сжал его руку, и Денни заинтересовался, не врет ли он, а если врет, то зачем? – Разве я никогда не рассказывал тебе? Однажды я занял третье место в «Турне прерий», а в другой раз упустил первое из-за одного неудачного выступления. – Он усмехнулся. – А ты как думал, почему я так люблю быков, что продолжаю приплясывать перед ними? – Он взглянул на ангуса. – Я займусь им вместо тебя. Мы же компаньоны, не так ли? Знаешь, это все равно что заработать первый доллар в бизнесе.
– Да, мы повесим его на стенку над кассовым аппаратом. – С раздражением сбросив руку Люка, Денни открыл едва державшуюся на петлях дверь, и бык фыркнул, ударив о землю копытом. – Посмотрите на него, – усмехнулся Денни, – он думает, что сегодня утром сможет показать мне что по чем. – «Как это сделала вчера вечером Эрин», – добавил он про себя.
– Ребята, – владелец ранчо беспокойно переводил взгляд с Денни на Люка и обратно, – вы уверены, что представляете себе, за что беретесь? – Он с недоверием посмотрел на веревку для быка, которую Денни держал в другой руке. – Вы когда-нибудь бывали вблизи родео? Или вы в этом деле новички?
– В последние восемнадцать лет – каждый сезон. Вот, можете взглянуть. – Колокольчик, висевший на конце плоской плетеной веревки и расплющенный от множества ударов об арену, как монетка на рельсе под колесами поезда, свидетельствовал о том, что Денни заслуженный ветеран; этот колокольчик был его гордостью. – В прошедшем декабре закончил сезон вторым в мире, – добавил он, поглубже натягивая на голову шляпу и наблюдая, как у мужчины широко раскрываются глаза.
Обойдя хозяина, Люк встал между Денни и черным ангусом.
– Советую тебе не становиться спиной к этому быку, – предупредил его Денни, закрывая ворота и поглядывая через плечо друга, – он уже начинает терять терпение, так же, как и я. Уйди с дороги, Люк.
– Эрин должна тебе кое-что сказать.
– Она может сказать мне это сегодня вечером. У меня тоже есть что сказать ей. Но какое это имеет отношение к скачке на быке?
– Ты самовлюбленный идиот! Ты что, мало рисковал в своей жизни? – Люк выдержал его взгляд. – Что ты пытаешься доказать? Что Хенк и Кен ошибались в отношении тебя или что ты не кончишь, как Тревор? – Он толкнул Денни в грудь, прежде чем тот отступил. – Сегодня ты не будешь ездить верхом. Господи, когда я буду въезжать в ворота ранчо на этом джипе, ты должен сидеть на своем месте без единой царапинки… живой и здоровый. Мне это будет приятно, и она тоже будет счастлива.
Не обращая внимания на его слова, Денни оттолкнул Люка.
– Будь ты проклят, Синклер, она же носит твоего ребенка!
У Денни перехватило дыхание, словно черный ангус подбросил его и швырнул на землю. Он смотрел, как бык бьет копытом о землю и оценивает человека недоброжелательным взглядом, и уже полюбил это животное.
– Эрин беременна?
– Она сказала мне об этом сегодня ночью. Я подумал, что ты должен немного остыть, и не пустил ее к тебе, но, возможно, я был не прав. – Он уставился в землю, и никого из них не заботило, что владелец ранчо наблюдает за ними. – Извини, мне не следовало рассказывать тебе об этом.
Эрин. Беременность.
Он старался осмыслить услышанное и вспоминал новогоднюю ночь и все другие, последовавшие за ней ночи и утренние часы, а также несколько дневных часов… Ему следует подумать о своих новых обязанностях.
– Ладно, забирайся на этого вспыльчивого приятеля, и посмотрим, как он прыгает.
Но сказать – не сделать. Прежде всего существовал только импровизированный подготовительный коридор, а Люк много лет не садился на быка. С неумелой помощью хозяина Денни удалось подогнать животное к воротам, державшимся на ненадежных столбах и с половиной отсутствующих досок, и накинуть на него веревку, чтобы Люк мог занять свое место. Затем, когда Люк кивнул, он распахнул ворота и, отбежав в сторону, позволил быку вырваться на свободу.
– Он правосторонний волчок! – крикнул Денни, нахлобучивая на голову свою шляпу. – О-го-го!
Мысленно он скакал вместе с Люком. Хозяин ранчо заулюлюкал, и лицо Люка расплылось в глупой улыбке. В этот момент бык развернулся в обратную сторону и неожиданно, оторвав от земли одновременно все четыре копыта, взвился в воздух на высоту своей вытянутой ноги.
При этом зрелище у Денни упало сердце. Он сам получал чертовски великолепного быка для родео, но ангус был не по силам Люку, нельзя было позволять ему садиться на этого быка даже ради Эрин. Эти мысли в мгновение ока пронеслись в его мозгу, а затем бык тяжело опустился на землю, нагнул голову, Люк кувырком перелетел через нее на замерзшую землю, и, подбежав к товарищу, Денни услышал, как он испустил тяжелый вздох.
– Загони его обратно в загон! – крикнул он владельцу ранчо, который все это время оставался у ворот в углу площадки. – Помоги мне убрать его отсюда! – Он бросился к быку, потеряв на бегу шляпу.
Не теряя драгоценных секунд и не обращая внимания на упавшего Люка, Денни вместе с хозяином, покрикивая, преследовал животное и, изображая тореадора, несколько раз едва избежал рогов. Но неожиданно ангус остановился, словно услышал выстрел, оповещавший об окончании восьми секунд, и, как послушный теленок, пустился рысью в ближайший загон. Владелец ранчо захлопнул ворота, а Денни занялся Люком.
– Вызови врача!
Добежав до Люка, который неподвижно лежал в центре площадки, Денни опустился возле него на колени, чтобы пощупать пульс и проверить, нет ли у того переломов.
– Люк, очнись, открой глаза! – Он похлопал его по щекам, потом еще раз посильнее.
– Он умер? – спросил хозяин ранчо, склонившись над ними.
«Боже милостивый, – взмолился Денни, – если Люк умрет здесь, в этом проклятом корале, из-за того, что я…»
– Я сказал, вызови «скорую»! – прикрикнул он, и мужчина заторопился через двор к дому.
Денни заметил, что губы Люка беззвучно шевельнулись, потом он с трудом вдохнул воздух и застонал.
– Господи, я умираю. – Люк приоткрыл один глаз. – Мне казалось… он… раздавил… мне грудь.
– Нет, – ответил Денни, сам с трудом переводя дыхание, – но у тебя может быть сломана пара ребер. – Он молился, чтобы больше не было никаких травм, и чувствовал слабость во всем собственном теле от радости, что Люк пришел в себя; если нет внутренних повреждений…