— Что это с тобой? — спросил Юра и начал что-то взглядом искать в комнате.
— Телефон ищешь? — я и не заметила, что слёзы вдруг прекратились. В душе всё ныло и горело, а внешне я неожиданно превратилась в камень.
— Да. Забыл, — немного настороженно ответил Юра, снова сосредоточив взгляд на мне.
— Он на кухне, — ответила я и посмотрела на мужа.
В груди заныло еще сильней. Мозг не мог пока принять тот факт, что Юра, мой Юра оказался способен на измену. Он стал чужим. Причем стал им уже давно, а я просто не замечала. Это так страшно — вдруг осознать, что самый близкий, самый любимый человек внезапно оказался чужим.
Юра на несколько секунд исчез, вероятно, пошел забрать телефон, затем вернулся в гостиную.
— Маря, так что с тобой такое? — будничным тоном снова спросил Юра, что-то быстро печатая у себя в смарте.
Мне хотелось разбить эту чертову штуковину. Выхватить ее из рук Юры и бросить в стену. Разломать. Растоптать. Такая невероятная злость вдруг сильно сдавила рёбра и подобралась к горлу. Меня швыряло из одной крайней эмоциональной точки, в другую.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — меня начало трясти. От гнева. От боли. От страха.
— А что ты хочешь услышать? — Юра с таким невинным непониманием снова посмотрел на меня.
Стало гадко и тошно. Я никогда в жизни не думала о том, что когда-то попаду в такую ситуацию. Не думала, что однажды узнаю об измене любимого мужа. Это случится с кем угодно, но только не со мной. Я ведь всё для него делаю, и он меня любит. По-настоящему любит, а значит никогда не предаст.
— Что в твоем телефоне? — я чувствовала, что во вменяемом состоянии меня удерживает крошечная тоненькая ниточка. Еще одно движение или слово, она порвётся, а я сойду с ума.
— Марь, у тебя какие-то странные вопросы. Всё. Я устал, — Юра крепко стиснул в руке свой телефон и скривился. — Иду спать.
— Что у тебя там? — я резко поднялась с дивана. — Перестань делать из меня дуру! Я видела!
Юра замер на пороге гостиной.
— Я не планировал этого, — тихо произнес он. — Но так даже лучше.
— Лучше? — я нервно хохотнула, чувствуя, что «камень» в солнечном сплетении еще сильней налился невыносимой болью. — Лучше?! Для кого?!
— Для нас, — процедил сквозь крепко стиснутые зубы Юра и обернулся. — Теперь мне не нужно ничего тебе объяснять.
— Нет уж! — я отрицательно качнула головой. — Ты многое мне должен объяснить, — я всхлипнула. Боль продолжала разрывать грудную клетку. Я на какой-то миг всерьез подумала о том, что могу умереть. Умереть от этой боли.
— Что ты хочешь знать?! — вспылил Юра.
Я смотрела на него, не моргая. Всё еще не верила. Не получалось поверить.
— Как давно? — шепотом спросила я. — И… За что?
— Да ни за что, Марь. Просто так получилось, — Юра провел ладонью по затылку и привалился плечом к дверному косяку.
— Так получилось, — эхом повторила я.
Гнев немного схлынул.
— Давай только без слёз, ладно? Да, так получилось. Да, я люблю твою сестру. Хочешь знать, как давно? Давно. А ты думаешь, почему она развелась? — Юра ухмыльнулся.
— Вы это делали в комнате Наны, — прошептала я, вторая волна гнева вот-вот должна была накрыть меня с головой. — Ты трахал мою сестру в комнате нашей дочери! — связки обожгло от крика. — Да что с тобой не так?! Я разместила Олю в комнате Наны. Ты… Ты… У тебя вообще ничего святого нет!
— Всё! Хватит! — резко оборвал меня Юра. — Я ухожу. Это и так уже не имело никакого смысла. Давно пора было, — он ушел в нашу комнату.
Я побежала за ним. Юра сильно дёрнул за ручку шкафа и сгреб все свои вещи. Затем кинул их на заправленную кровать и начал искать чемодан.
— Нет, — испугано выпалила я и крепко обняла Юру со спины. — Не уходи.
Это говорила не я. Верней не та часть меня, которая злилась на мужа. А другая. Маленькая и робкая часть меня, которая загибалась от боли, но всё еще улыбалась и любила. Она страшно боялась остаться без Юры. Страшно боялась его потерять.
— Марь, давай без драмы, — он расцепил мои пальцы и сбросил с себя руки.
— Что со мной не так? — утирая слёзы, спросила я.
— Не знаю. Всё с тобой так. Просто ты какая-то слишком правильная. Скучная. Понимаешь? — Юра достал чемодан и начал в него небрежно закидывать свои вещи. — У нас и ребенок уже есть. А трахаю тебя иногда и думаю, что ты всё еще целка. Зажатая вся такая.
— Ты мне об этом никогда не говорил, — оторопела я.
— А что тут говорить? Ты вот такая. Другой не будешь. И заботой своей душишь. Понимаешь? Душишь!