Анжела встретила своего однокурсника неожиданно, и радости ее не было предела (со стороны это выглядело именно так). Она вспомнила сразу тот самый широкий стол в студенческой общаге, со всеми друзьями — сокурсниками, что расселись по периметру. Она мгновенно окунулась в ту неповторимую атмосферу студенческой жизни, что так восхитительна своею «безбашенностью» и молодостью. Понять это могут только однокашники, однокурсники.
Живчиков не мог по возрасту никак быть однокашником Анжелы и Павла и поэтому романтическую составляющую он не заметил, а увидел лишь, как его девушка «виснет на шее» незнакомого ему — Живчикову — мужика.
И Тимур взорвался.
Амосов Валерий Константинович не успел ухватить хотя бы за рукав стремительное тело, что понеслось к обнимающимся Анжеле и Павлу. Ах, надо было хотя бы сцапать за развевающийся новый синий галстук! Не помешало бы даже слегка подставить подножку, что ли. Пусть уж лучше грохнется, чем испытать затем такой позор, какой принес тот стремительный бросок. Но молодые — на то и молодые, чтобы «заткнуть за пояс» пожилых.
«— Акела промахнулся!». Амосов не смог никоим образом удержать Живчикова…
Павел по — братски, словно родную сестру, прижимал к себе гибкий стан Анжелы, когда почувствовал больнючий удар чем — то большим и плоским себе в бок. Рядом кто — то закричал. После короткой паузы женский голос по старинке прорезал воздух: «-Милиция!» Надо бы уже кричать «Полиция!», но кто вдается в подобные тонкости?
Удар головой, что пришелся в бок Павла, был не столько сильным, сколько неожиданным. Как потом сознается Живчиков, он хотел «боднуть» соперника, как козленок иногда бьет рожками взрослого сильного козла. От неожиданности Левашов рванулся назад, а там, как назло, строители когда — то сделали небольшую ступеньку. Ноги сокурсника телеведущий запнулись, и он стал падать. Так как Анжела в этот самый момент его обнимала, сила инерции увлекла ее следом. В результате на пол сначала рухнуло тело Павла, а уже на него сверху приземлился гибкий стан журналистки. Широкое декольте оказалось прямо перед обезумевшими глазами Павла, и последний успел плотоядно улыбнуться. Чего уж говорить, природа наделила девушку великолепным бюстом.
Надо признать, что Левашов повел себя мужественно. Он не стал истошно вопить о том, что его вероломно сбили с ног (хотя так все и произошло на самом деле). Боль если у него и была, то скорее от падения, чем от удара бестолковой юной головы в бок. Уткнувшись чуть ли не носом в ложбинку между двумя «буферами», Паша тоненько просипел:
— Я тоже по тебе скучал, дорогая.
Левашов всегда отличался завидным спокойствием. И даже в такой пикантной ситуации он не паниковал! Его жена называла его подчас «Железным Феликсом», как знаменитого чекиста Феликса Дзержинского.
Павел не понял, за что и кто его атаковал. Но он ощущал, что ущерба здоровью его особого нет, и на нем теперь лежит прекрасная Анжела! Разве это не удивительный миг в жизни настоящего мужчины?
ГЛАВА 26
А тем временем по мраморному полу пулеметной очередью стучали шаги. Рослые ребята в униформе службы безопасности прыжками двигались к месту инцидента. Человек пять из участников банкета, а то и все десять, пальцами, руками, кивком головы показывали им на Живчикова. Все нормальные люди испытывали возмущение от поведения юного «референта» Анжелы и кто тихо, а кто громко требовали обезвредить «хулигана» и «мудилу». Сам «хулиган» сообразил, что совершил дичайшую выходку, за которую можно и за решетку попасть. Тимур чудесным образом протрезвился, и кинулся было помогать встать как Анжеле, так и Павлу. Тут одна из дам бальзаковского возраста в игривом норковом манто увидела, как Тимур склоняется к двум телам на полу и взвизгнула: