— Шестьдесят очков, — шепнул я Ане на ухо.
— Серьезно? Оно того не стоит. — пробормотала она и прикусила губу, сдерживая улыбку. — Я даже не старалась.
— Правила есть правила. — усмехнулся я.
— Ладно, — кивнула она и сжала мою руку под столом.
Я ненадолго сжимаю её пальцы, отчего Аня загорается красной краской и отводит взгляд. А я не могу оторвать свой взгляд от её румяных щёк. И чем дольше я смотрю на Аню, тем сильнее сжимается сердце. До боли в грудной клетке.
Отрываю взгляд и натыкаюсь на холодные голубые глаза Тани. Смотрю на неё без интереса. Странно… Оказавшись между двумя девушками, представлявших в мой жизни такие разные вещи, я испытываю двойственные чувства.
В своё время я потерял голову от любви к Тане, поэтому неудивительно, что моё сердце по-прежнему болезненно реагирует на неё. Мы познакомились, когда я учился на втором курсе университета. И подумывал обзавестись собственным жильем, чтобы она переехала ко мне. И даже собирался сделать ей предложение. И всё это в течение одного года. Подумать только. Почти как у Димы с Лилей…
Мне не казалось странным, что наши отношения развивались так быстро. Рядом с Таней я думал только о чувствах, переполнявших меня, и о том, что они делали меня несокрушимым.
Но я ошибался. И когда случилась катастрофа, больше всего меня потрясла скоротечность этих отношений. Я уже видел нечто похожее в жизни своего отца, но не думал, что такое может произойти со мной самим.
В дальнейшем я старался избегать привязанностей. Потому что слишком боялся пережить то чувство, которое возносит тебя достаточно высоко, чтобы захотеть испытать его даже после того, как оно швырнет тебя на землю.
Мой отец бегал по этому замкнутому кругу, но я отказывался идти его дорожкой.
А теперь, оказавшись за столом напротив девушки, с которой всё началось… Я испытал большее потрясение, чем мне хотелось признать. Сейчас я прекрасно понимала, что красота Тани холодная, показная. Она слишком идеальная. Идеальная причёска — волосок к волоску. Идеальный макияж — ни одной смазанной детали, всё строго. Идеально сидящая одежда — словно она модель на подиуме. Таких девушек выводят в свет, чтоб показать свой статус. Но не приглашают на шашлык на природе. И тем более такие девушки не будут нырять в открытые водоёмы с головой…
Словно прочитав мои мысли, Аня толкнула меня плечом, и когда я посмотрел на неё, она преувеличенно закатила глаза и подавила зевок. Усмехнулся, а потом открыто заулыбался, еле сдерживая смех, когда почувствовал какое-то движение под столом и услышал, как сердито зашипела Аня. Судя по всему, это Дима сопроводил пинком свой полный укоризны взгляд. Меня позабавило поведение Ани, и я снова расслабился. Вот, кто точно прыгнет в воду, и не подумает о макияже и причёске.
Она всегда имела власть над нами. И всегда была такой, как сейчас, по характеру — жутко вредная и острая на язычок. Но при этом очень добрая и смешливая, и была похожа на тёплое солнышко. Поэтому мы всегда попадали под её влияние. И, наверное, поэтому я позабыл обо всех решениях, которые принял перед тем, как мы очутились вдвоём в озере. Я совершенно не контролировал ситуацию, и тот поцелуй внёс в наши отношения ещё больше смятения.
Я не мог дать чёткое определение тому, что происходило между мной и Аней. До сих пор. Она не была мне таким другом как Дима. И наши отношения нельзя было назвать родственными, как бы я ни старался убедить в этом Аню и самого себя. Иначе я отправился бы прямиком в ад за такие неподобающие мысли об одном из членов своей семьи.
Поэтому я, как обычно, решил делать вид, что этих мыслей не существовало.
Анна Смирнова.
Я не могла не заметить, как изменился Ник после того напряженного взгляда, которыми мы обменялись друг с другом. И свидетелем которого стал Дима. Непринужденность в общении вдруг куда-то исчезла. А её место заняла какая-то отстранённая вежливость, которую я и раньше терпеть не могла, считая неискренней. То теперь возненавидела ещё больше.
А потом ещё появилась Таня, вся такая красивая, как киноактриса на красной дорожке. И я прям, почувствовала, как Ник ускользает, погружается и замыкается в себе ещё больше.
Моё напряжение росло с каждой минутой. Я сидела словно натянутая пружина, даже не вникая в суть разговора. Сердце набатом стучит в груди. Это явный сигнал бедствия. И при первой возможности встать из-за стола, которую дала нам Лиля, я вскочила с места и вышла из кафешки.