Глава 22 Анна Смирнова
Услышав стук в дверь, я лишь сильнее прижала к себе Лаки. Мой кот находился в редком для него состоянии любвеобильности и позволил мне обнять его. Пусть некрепко, но достаточно для того, чтобы немного унять сердечную боль.
Я не собиралась открывать, но, когда стук повторился и не прекращался, мне пришлось встать.
— Что⁈ — бросила я, распахнув дверь.
Сердце моё забилось сильнее, когда я увидела на пороге Никиту. Но потом я вспомнила, что никогда не смогу быть с ним, и моё сердце сковала тоска.
— Могу спросить у тебя то же самое, — проговорил он, протиснувшись мимо меня в комнату. — Правда, я бы сформулировал вопрос чуть по-другому, чтобы передать смысл своих слов более чётко.
— Так что тебе мешает? — усмехаюсь я, проходя мимо него.
— Ладно. — протянул он. — Аня, какого черта⁈
— Первоначальный вариант мне нравился больше, — опускаясь на кровать, ответила я. — Я могла бы сделать вид, что не знаю, о чём ты говоришь, и отослать тебя подальше.
— Аня. — голос Никиты прозвучал чуть мягче. — Что случилось?
— Ничего. — тут же отвечаю я.
— И всё-таки? — настойчиво повторил он.
— Я же сказала. — пытаюсь говорить спокойно. Мысли сбиваются и не дают мне анализировать диалог. — Ничего не случилось.
Выравниваю дыхание, говорю спокойно, вот только смотреть могу только в пол и никуда больше. Тут, у самой кровати, мягкий белый ковёр с длинным ворсом — жутко неудобно чистить вручную…
— Пожалуйста, — настойчиво попросил Никита. И неравнодушие, прозвучавшее в его голосе, вызвало слёзы на моих глазах.
Только этого мне не хватало. Я шумно вздыхаю и поднимаюсь с кровати.
— Будешь чай? — спросила я, направляясь к выходу из комнаты.
— Нет, спасибо. — Слышу, что следует за мной. — Аня, ты ведь тоже его не хочешь. Ты пытаешься отвлечь моё внимание.
Я всё равно выхожу из комнаты, спускаюсь на кухню и замаюсь приготовлением чая. Никого в доме не было, все сейчас на карнавале, поэтому тишину никто не нарушает. Я молчала. И Никита молча наблюдает за мной.
Изредка посматриваю на него и, в голове появляется мысль, что я уже забыла каково это — не прятать свои чувства и не притворяться. Иметь желание поговорить. И не просто с кем-нибудь, а с ним. Всё всегда сводилось к Никите.
Черт бы его побрал! Нет. Так нельзя думать. Мысли материальны…
Заварив чай, я прошла в гостиную, села на диван, поджав под себя ноги, и стала ждать. Ждать, когда Никита снова заговорит. И он, как только уселся рядом, заговорил:
— Я знаю, что ты делаешь.
— Правда? — Ну, давай, выкладывай. А то я-то понятия не имею. — И что же?
— Ты ждёшь, когда я ещё раз спрошу: «что случилось?». — в его голосе послышались нотки веселья.
— Ты всегда понимал меня лучше, чем я думала. — мои губы растянулись в подобие улыбки.
— Может, не всегда? — слабо улыбнулся Никита. — Мне кажется, я немного разучился после того, как уехал. Помоги мне снова обрести эту способность.
Я уставилась на свои ладони и стала машинально проводить пальцами по их линиям.
— Не знаю, с чего всё пошло не так. — хриплю, наконец, пряча эмоции и глаза. — Или когда. Наверное, мы с ним были слишком молоды, когда встретили друг друга. У нас были свои представления о браке, о том, кем хотим быть. Но когда начались трудности, оказалось, что мы ошибались на свой счет. И насчет друг друга.
— Аня, но твоя жизнь эти пять лет не была связана только с ним. Ты окончила школу. Поступила в институт. Вон, даже устроилась на подработку сама. У тебя есть любящая семья, которая поддерживает тебя.
— Но эти вещи не определяют меня. Это то, чего я добилась. А что касается моих родных… — судорожно выдыхаю. — Они не видят ту версию меня, которая оказалась неудачницей в отношениях. Точнее, теперь видят, потому что я вынуждаю их. Потому что мой своеобразный характер стал ещё более неприветливым, чем обычно. И им приходится ходить вокруг меня на цыпочках.
— Никто не ходит вокруг тебя на цыпочках.
— Все ходят вокруг меня на цыпочках, — упрямо повторяю я. — Дима сказал мне о том, что собирается делать предложение Лиле, постфактум. И потом, когда они объявили о свадьбе, они оба смотрели на меня, ожидая моей реакции. — я вздыхаю и качаю головой. — Поверь мне. Я знаю, как изменилось поведение моих родных.
— А как насчет твоего собственного поведения? — спрашивает он. — Я не говорю об угрюмости — с этим мы сталкивались и раньше и любили тебя за это. Я хочу сказать, что ты стала очень неуверенным в себе человеком. Ты перестала доверять себе. Это не похоже на тебя. Ты была самой самоуверенной особой из всех, кого я знал.