— О нет, я просто притворялась. — смущённо улыбаюсь и продолжаю говорить, соблюдая полную откровенность. Чувствую себя глупо, но не могу удержать в себе признание: — Я была слишком сильно влюблена в тебя, чтобы показывать тебе свою неуверенность.
Никита Демьянов
— Ты… Ты была влюблена в меня? — выдаю ошарашенно, не в силах даже моргнуть.
На её лице появилась улыбка, которой я прежде не видел. Робкая, застенчивая, соблазнительная. Что за удивительное сочетание? Или это описание свидетельствовало о том, что я полностью покорен ею?
— Ой. Только не притворяйся, что не знал.
Говорит и чуть краснеет. И выжигает мне душу таким взглядом, после которого я уже не буду прежним. Да после всех этих разговоров, я уже и так не буду прежним…
— Но я не знал. Поверь мне. Иначе… — всё, что я выдыхаю, не в силах больше говорить.
— Иначе что? — возмущённо спросила она. — Ты бы поцеловал меня? Запаниковал? Уехал? И оставался вдалеке от дома долгих пять лет?
Сжал зубы — мой косяк, который исправлять и исправлять. Во всём права. Всегда понимала меня, а я…
— Это несправедливо. — выдохнул, прикрывая глаза.
— Но это так. — добивает она меня.
— Я уехал не из-за того, что произошло между нами. — выдал я, откидываясь на спинку кресла.
— Но это повлияло на твоё решение.
Она взяла свою чашку с чаем и обхватила её руками. И мне показалось, словно она сжала в ладонях моё сердце. Грудь сдавливает не столько физически, сколько… Да я дышать не могу, так накрывает.
— Хотя, конечно, ты не дашь себе шанса разобраться в настоящих причинах твоего отъезда. — бормочет она с таким несчастным видом, что сразу обнять охота.
Игнорирую жжение за грудиной, растягиваю губы в дебильной улыбке, хоть брови и сводит от напряжения.
— Я уже разобрался. — открываю самое сокровенное и смотрю на ту, которую хочу видеть рядом с собой.
— Правда? — изобразила она удивление.
Пристально смотрю на Аню. Я пришёл сюда, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, поэтому решил терпеть её выпады. Но это не значило, что мне хотелось вновь копаться в прошлом.
Потому что эти дни я только этим и занимаюсь.
Благодаря Ане.
Она напомнила мне, что мой отец был всего человеком. Не идеальным и с правом на ошибку.
Но теперь я осознал кое-что ещё. Пять лет назад я проигнорировал тот факт, что мои отношения с Аней развивались по другому сценарию, не такому, как у отца. Потому что испугался. Я испугался желаний, которые она пробуждала во мне, заставляя мечтать о будущем.
И я решил, что не создан для серьёзных отношений и сбежал.
— А как ты догадалась? — сиплю на пониженных.
— Потому что мы «что-то», — просто ответила она и пожала плечами. — И ты рассказал мне о том, что думал по поводу личной жизни отца. А также о своей матери.
— То, что произошло между мной и Таней… — немного погодя заговорил я, вытаскивая из своей души то, что обычно прячу от всех, — потрясло меня.
— Почему? — тихо спрашивает она.
— Потому что я влюбился. — хмыкаю. — Быстро. По глупости.
— Такое случается со всеми нами. — шепчет Аня.
— Но такое не должно было случиться со мной. Особенно после того, что я видел в жизни своего отца… — беру паузу, только чтобы сглотнуть подступивший к горлу ком, а потом тяжело вздыхаю. — Наши отношения с Танькой больше напоминали девятый вал.
— Ваши отношения развивались быстро, как у твоего отца. А потом последовала измена…
— А потом ты. — подхватил я её речь. — Наш поцелуй случился так быстро после произошедшего с Таней…
— И ты подумал, что становишься таким же, как твой отец? — закончила она мою мысль.
Я коротко кивнул.
— Поэтому я и уехал. — заключаю с лёгкой улыбкой. — А ещё называл слабым своего отца.
— Ни ты, ни он не слабые. — говорит Аня в порыве. — Никит, вам обоим пришлось нелегко. Но от некоторых вещей невозможно убежать. Как бы далеко ты ни уехал, страх, боль… они останутся с тобой.
— Говоришь, исходя из собственного опыта?
Улыбнулся, глядя на неё. Она всё так же сидит, глядя в свою кружку с чаем, которую держит в руках.
— Угу. Я долго не могла прийти в себя. Но как бы я ни старалась, я не могу собрать разбитые куски в одно целое. Я остаюсь прежней, — печально улыбнулась Аня. — но некоторые части меня утеряны.
— Это он похитил их? — спросил я, надеясь на отрицательный ответ.