— Это любовь, — перебил он меня и снова повторил. — Я люблю тебя.
— Наверное, ты забыл, как говорил мне, что я не идеальна.
— Не забыл.
— А раз я не идеальна, с чего ты взял, что ты должен быть идеальным для меня? Я хочу быть с тобой. Но пойми… Когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу только девушку, которую бросили на собственной свадьбе.
— Тогда смотри на себя моими глазами. — Никита подошёл ближе ко мне и взял меня за руки. — Глазами человека, который любит тебя.
— Миша когда-то говорил так же…
— Аня, — строго чеканит Никита. — Он не любил тебя. Не так, как я.
— Да не уже ли? — глотая слёзы, ответила я. — Никит, я хочу поверить тебе, Но я боюсь… — беспомощно бросила я, не сумев выразить связно свои мысли, свои чувства. — Кажется, что я не смогу ещё раз пройти через всё это…
— Значит, все мои усилия были напрасными? — спросил он, отпуская мои руки.
— Нет! — я поддаюсь порыву и хватаю его за руки. — Они очень много значат для меня, так же как и ты…
— Но не настолько, чтобы принять меня? — спрашивает он, вытягивая свои ладони из моего захвата.
— Как раз таки наоборот…
— Что это значит? — требует жестким тоном.
— Это значит — где гарантия того, что ты опять не сбежишь, как сделал это пять лет назад и, как сделал это год назад Миша⁈ — я всё-таки сорвалась.
— Но я всё равно здесь, — хмурится он. — Предлагаю тебе свою любовь.
— Вместе с обязательствами?
— Да.
— Мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя обязанным говорить это. — шепчу я рвано.
— Аня, я хочу серьёзных отношений с тобой. Хочу остепениться, построить дом, обзавестись семьёй. С тобой.
— Почему же ты ничего не сказал мне позавчера, когда я тебя об этом просила? — срываю голос от болезненного возмущения.
— Потому что тогда я сомневался в себе. — выталкивает со свистом и дрожью в голосе. — Я подумал, что ты заслуживаешь лучшего.
— Вот и я, Никит. — вздохнула тяжело. — Вот и я. — повторяю тихо. — Я не чувствую себя полноценной. Я разбита на куски… И думаю, что ты заслуживаешь лучшего…
Некоторое время мы молча стоим друг напротив друга, я не знаю, что сказать ещё и стоит ли…Я вижу, как ему тяжело справиться с эмоциями, которые усиливают лихорадочный блеск в его глазах. Он кусает губы и натужно втягивает кислород, а потом взволнованно проводит рукой по волосам, разворачивается и уходит. Просто уходит.
Опять или снова…
И снова больно. Чертовски больно. До уколов тысячью игл в самое сердце. До мороза минус пятьдесят по моей голой коже. Больно до сумасшествия.
Оседая на пол, разражаюсь слезами. А точнее, бьюсь в каких-то задушенных конвульсиях. Ведь плакать я не умею, а боль такая сильная, что полноценный выплеск невозможен.
[1] — Песня из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»
Глава 24 Никита Демьянов
— Па, не могу поверить, что ты согласился на это, — угрюмо буркнул я, крепче сжимая руль. — Ты ведь знаешь, чем всё закончилось между мной и Аней, и всё равно принял предложение Смирновых отпраздновать с ними Рождество. Ещё и меня втянул в это дело.
— Никит, посмотри правде в глаза. Ты знал, что такое возможно, но всё равно рискнул, признавшись перед всеми гостями, что любишь сестру своего лучшего друга.
— Может, хватит напоминать мне об этом? — почти выстанываю я.
— Я гордился тобой как никогда. — изрекает отец.
— Значит, ты не собираешься молчать? — бормочу севшим голосом и рваным тоном.
— Ни за что, — расплылся в улыбке Демьянов — старший.
Я заскрежетал зубами и решил хранить молчание. Я не был мазохистом, но вместе с тем согласился поехать на эту дурацкую рождественскую вечеринку к Смирновым, зная, что буду страдать.
После разговора с Аней я вернулся в зал и направился прямиком к Лиле и Димону, а потом подошёл к своему отцу, чтобы сказать, что ухожу.
Она, похоже, сделала то же самое, потому что Димон потом с сожалением заметил, что его сестра так и не вернулась на банкет. Наверное, все подумали, что мы с Аней уединились, чтобы побыть вдвоем.
Жаль, но всё вышло по-другому.
Я вернулся домой, чувствуя себя круглым идиотом, а сейчас меня вынуждали увидеться с ней снова. Смотрю исключительно на дорогу, потому что в груди уже закипает адское варево из тех эмоций, которые под гнётом чужих чувств контролировать будет крайне тяжело. Я ещё не увидел её, а мне, сука, уже разрывает душу. По живому…
Сжимаю и разжимаю кулаки, планомерно перевожу дыхание, прежде чем выйти из машины. С хозяевами дома встречаемся за домом, куда нас принесли ноги и пряный аромат мяса. Во дворе снег лежит, а дяде Саше хоть бы хны. Стоит в одной рубашке и шаманит над мангалом, напевая себе под нос.