— Хорошо.
— Артему передашь? Я не могу до него дозвониться. У него телефон выключен.
— Он в командировку улетел. Я передам ему.
Дима замолчал на мгновение.
— Он одну тебя оставил?
Боже.
Я прикрыла глаза.
— Почему мне не позвонил? — Продолжил Дима.
— Потому что я отказалась.
— Соня…
— Дим, пожалуйста, — молила я.
— Нет, Соня, так дело не пойдет.
— Я с Мишей. Артем сдал меня ему с рук на руки, будто я недееспособная, — проговорила я устало, — вам надо уже как-то успокоиться. Обоим.
Дима вздохнул.
— Сонь, то, что случилось с тобой…
— Не надо, Дим. Я понимаю, — я прикрыла глаза на мгновение, — но вы перегибаете. Я просто надеюсь, вас когда-нибудь отпустит.
— Маловероятно, — проговорил он со вздохом, а потом, помолчав, продолжил, — Сонь… я не мог потерять и тебя тоже… Когда мамы не стало, ты была всем, что у меня осталось.
У меня ком в горле встал.
— Я понимаю.
— Да, я порой был суров с тобой, но это только от желания защитить. Представь, как тяжело мне было отдать тебя Артему. Особенно, когда он нарисовался такой со словами: «Соня моя» и «отвали». Все-таки я жалею, что тогда не врезал ему, — казалось, он улыбается. — Я был уверен, что только я смогу позаботиться о тебе, — Дима вздохнул, — но кажется, у Артема это тоже неплохо получается.
— У него отлично это получается.
— Ты всегда его защищаешь, — сказал он уже более весело.
Я улыбнулась.
— Разве может быть иначе?
— Все правильно, Сонь. Так и должно быть, — и через мгновение добавил, — кажется, я только в больнице осознал, насколько сильно он любит тебя.
У меня снова слезы на глазах выступили. Любое упоминание о тех тяжелых для Артема и Димы временах рвало мне сердце на части.
— Так, что тут за херня происходит? — Прогремел у меня над головой Миша, — с Артемом разговариваешь? Этот олух тебя опять до слез довел? Дай сюда трубку, — Миша попытался вырвать у меня телефон.
— Я с Димой разговариваю.
— Еще лучше.
— Дай ему трубку, Сонь, — сказал Дима, смеясь.
— Дим… — я не договорила. Миша забрал у меня телефон.
— Здравствуй, Дима, — проговорил сурово Миша в трубку. — Я тебя сейчас вежливо спрошу, какого хрена ты Соню до слез довел? Меня значит, Артем за главного тут оставил, и у меня все на мази было ровно до твоего звонка. У вас с Артемом хобби такое до слез ее доводить? Из вас двоих не плачет она только со мной, — и чуть тише добавил, — ты уверен, что отдал Соню тому парню?
Я улыбнулась. С Мишей и правда, грустить не получалось.
Дима что-то проговорил в трубку.
— Нет, не привезу. Таких распоряжений не было.
Я покачала головой. Все они ведут себя со мной как с несмышленым ребенком.
Миша закатил глаза.
— Не утруждайся, Артем меня уже проинструктировал.
Я не знала, что ответил ему Дима, но Миша рассмеялся. Громко. И глядя на него я не смогла сдержать улыбки.
— Слушай, — вдруг спросил Миша, — может тебе Артему позвонить? У вас куча общих тем как я погляжу.
Он усмехнулся. Дима что-то еще ему говорил, и Миша вдруг стал ерошить мои волосы, я отпихнула его руку, улыбаясь.
— Приду, конечно. Я уже понял, что Соню с вами двумя оставлять нельзя, — он улыбнулся, — даже на твоем дне рождения.
— Ты такой болван, — прошептала я, а он мне улыбнулся.
Миша замолчал на пару мгновений, слушая, что говорит ему Дима, а потом вздохнул и покачал головой:
— Не волнуйся. Соня в надежных руках, — и подмигнул мне, — пока, Дим.
Миша протянул мне телефон.
— Как ты их выносишь, золотце?
Миша уже второй человек, кто задает мне этот вопрос. Первой была Катя несколько дней назад.
Я улыбнулась и пожала плечами. Миша вернулся к работе.
— Дима, — проговорила я в трубку.
— Как ты его выносишь? — Задал он такой же вопрос.
Я улыбнулась. Миша снова посмотрел на меня, будто проверяя. Мне пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза.
— Не знаю, — и тут же добавила, — со мной все хорошо, не переживай.
— Если Артем доверяет этому придурку, то и мне видимо придется, — я слышала в его голосе улыбку, — звони, если что, Сонь, ладно?
— Обязательно.
И мы попрощались.
Я снова погрузилась в атмосферу, что царила в студии. Мне нравилось происходящее. Будто бы происходил хаос, но как только Миша направлял камеру на модель, все стихало, и был слышен лишь звук затвора фотоаппарата или Мишины негромкие указания.
Где-то примерно минут через сорок Миша скомандовал, что на сегодня все. И, кажется, я даже услышала вздох облегчения, что разнесся по студии. Все разбрелись кто куда, а Миша кивком головы подозвал меня к себе.