— Прости меня, — вдруг прошептала она, — я не должна была делать этого, тем более, не сказав тебе о беременности. Мне очень жаль…
Я сразу оторвался от ее ног и посмотрел ей в глаза.
— Ты ничего не делала, Сонь. Ты не была беременна.
Я видел, как расширились ее глаза.
— Не была? — Прошептала она, не веря.
Я покачал головой и, встав с пола, сел рядом с ней.
— Тест ошибочным оказался. Я с Машей разговаривал. Она с тобой была в тот день.
Соня резко выдохнула и снова расплакалась.
— Ошибочным…
Я притянул ее к себе на колени.
— Боже… я думала… — пыталась она говорить сквозь всхлипы, — Артем… — она вцепилась в мою рубашку, слезы душили ее.
— Соня, — я гладил ее по волосам, спине, целовал ее мокрые щеки, — маленькая моя… не плачь. У нас все хорошо. Слышишь?
Она попыталась кивнуть, но снова судорожный вздох и новые слезы. Я прижал ее к себе. Я чувствовал, как намокла рубашка на груди, но мне было плевать. Никогда не отпущу ее. Самая моя драгоценная ноша.
Какое-то время она еще дрожала в моих объятиях, но постепенно затихла и успокоилась. Я покачивал ее в своих руках, слушая ее тихое дыхание.
— Я так боялась, что никогда больше не увижу тебя… — прошептала моя девочка.
Я уткнулся носом в ее волосы, вдохнул запах. Ни единого шанса, что я позволю ей когда-нибудь уйти или уйду сам. Никогда блядь такого не случится.
— Я не должен был уходить.
Соня снова всхлипнула.
— Не плач, малыш. Пожалуйста, — никогда не прощу себе, что довел ее до такого состояния.
— Я сегодня еще кое-что вспомнила, — прошептала она и подняла на меня глаза, — когда по улицам бродила.
Я сильнее сжал ее в своих объятиях, когда вновь представил ее одну на улице ночью. И страх за нее снова овладел мной. Блядь к себе привяжу, чтобы никогда от меня не отходила больше.
— Свадьбу, — прошептала она, — не всю… только, как ты кольцо мне на палец надел и сказал, что никогда меня не оставишь.
Я улыбнулся.
— Не оставлю, Сонь. И сдержу обещание.
Чего бы мне это ни стоило!
Соня совсем успокоилась в моих руках, поглаживая пальцем пуговицу на моей рубашке. Я уткнулся носом в ее волосы. Моя девочка так приятно пахнет… Мой дом.
— Ты обещала спать в моей постели. Это… — я сделал движение рукой в сторону кровати, — не моя постель.
Я видел, как она улыбнулась, а потом, подняв на меня глаза, прошептала:
— Поехали домой.
Я взял ее за руку, и мы вернулись на кухню. Миха оторвался от своего телефона и посмотрел на нас:
— Уходите что ли?
— Прости, что… — Соня замолчала, видимо не найдя слов продолжить.
— Да брось, золотце, я тебе всегда рад, — он улыбнулся, — тебе нужен выходной или ты придешь завтра в студию?
— Приду.
— Не придет, — произнесли мы одновременно.
— Какое поразительное единение душ, — философствовал этот черт, улыбаясь.
— Я приду, Миша, — проговорила Соня и посмотрела на меня, — и у тебя тоже работа.
— Я так рассудил, что нам нужен день вместе завтра.
Соня улыбнулась и помотала головой.
— С тобой мне нужна вся жизнь.
Я сидел на постели и ждал свою жену, которая, кажется, вечность провела в душе, а теперь слишком долго копалась в гардеробной.
— Сонь, ты чего тут застряла? — Она резко обернулась и сильнее закуталась в махровый халат, который ей был до нелепого велик.
— Я… искала что-нибудь, в чем я спать смогу, — как-то неуверенно проговорила она.
Мы что, опять вернулись к этой точке?
— Зачем, Сонь?
Я будто видел, как шестеренки в ее голове закрутились. Так усиленно она думала над ответом.
— Мне холодно… Ищу пижаму какую-нибудь или… что-нибудь.
— У тебя отродясь пижам не было. — Я подошел к ней и, взяв за руку, потянул в спальню, — я тебя согрею, малыш. — И с этими словами стал снимать с нее халат, а она вцепилась в него руками и с тревогой посмотрела на меня.
— В чем дело?
Она помотала головой.
Я прищурился.
Она снова посмотрела на меня, сглотнула и будто бы сдаваясь, стала развязывать пояс халата.
— Я упала… сегодня… на лестнице, когда, — она посмотрела на меня мельком, — за тобой вышла…
— Блядь, — вырвалось у меня, когда я увидел огромный синяк на ее бедре размером с две мои ладони. Просто блядь все бедро синее.
Я взял себя в руки и усадил ее на кровать. Невесомо провел пальцем по синяку.
— Болит?
— Уже не так сильно.
Блядь.
Кажется, я слышал, как скрипнули мои зубы.