С пальцев мгновенно сорвались яркие искры, закружили по комнате в странном танце, всё вокруг на миг замерло, время словно остановилось. А потом… Потом начала сама собой собираться разбитая посуда, затем исчезли царапины на кровати, вернулся на место матрас, повисли там, где и должны быть, занавески…
Когда я пришла в себя, в доме была идеальная чистота. Я испуганно ойкнула, снова села. Снова на пол. Что за чертовщина. Магии не бывает совсем. Всё это чушь собачья…
— Мам, — дверь осторожно открылась, в комнате появилась темненькая головка Ники. — Мамочка, а что…
— Ведьма, — восхищенный голос кота пролился бальзамом на мою израненную душу.
Ну да, действительно, кто б еще меня похвалил. Только кот. Говорящий. Дашенька, девочка, психушка по тебе плачет…
— Так, — я попыталась подняться, но увидела перед глазами звездочки, а тело почему-то ощущалось, как ватное, — Ника, доставай из сумок вещи. В клетчатой — посуда, в зелёной — продукты.
— А ты? Мам? — и до чего у меня понятливый ребенок… Смотрит так пытливо и немного испуганно.
— А я… Доползу до кровати и полежу…
Сознание покинуло меня второй раз за день.
Очнулась я и правда на кровати, вот только кто и когда меня туда перенес?
— Мамочка! — Ника вскочила со стула у стола, на котором рисовала, подскочила ко мне, начала привычно тараторить. — Мамочка, дед Пихто приходил, что-то про ту Глашку говорил, Баюн за мышами ушел, к тебе кто-то стучался, а я не открыла. А ещё…
— Ник, стоп, — чувствовала я себя намного лучше: сил прибавилось, слабость и сонливость исчезли. Теперь я готова была и к Глашке повторно сходить, и с Пихто пообщаться, и непонятному Баюну еды дать, вот только… — На улице что, вечер?
— Ночь уже, мамочка! Я дверь на засов закрыла. А…
— Ника… — я приподнялась с постели, внимательно глядя на шар нежного молочного цвета, зависший в нескольких сантиметрах от поверхности стола. — Что это?
— Где? — удивленно обернулась дочь. — А, так мне темно стало, я пожелала, он появился.
Угу. Гарри Поттер доморощенный. Ладно, как говорила Скарлетт: «Я подумаю об этом завтра». Сперва надо решить насущные вопросы.
— Ника, ты ела?
— Конечно, мамочка! А вот Баюн…
— Кто? — не поняла я, встав с постели и размышляя над дилеммой: то ли снова в обморок упасть, то ли съесть что-нибудь.
— Кот, мам.
— Его Баюном зовут? — желудок сам подсказал правильный ответ.
— Нет, тёть Юля его Васькой зовет, но, мам, это ж не солидно!
Правильно, поделом мне, горе-матери. Буду меньше ребенка умным словам учить и прекращу о жизни с ней разговоры вести…
— Ника, убирай свои рисунки. Давай ужинать.
Шар продолжал висеть над столом и прилежно освещать комнату, пока мы с дочерью разбирали сумки и готовились к ужину.
— Мам, — позвал ребенок, наколов на вилку кусок ветчины, — у тебя глаза другие стали. И волосы.
Устав удивляться, я сначала прожевала кусок сыра и только потом уточнила:
— Что значит «другие»?
— Ну… — протянула Ника, запивая еду соком, — цвет другой… Глаза — зелёные, волосы — белые, как у блондинки.
Прощайте, каштановые пряди и синие глаза. Зеленоглазая блондинистая ведьма? А что, звучит. Как раз для какого-нибудь фильма ужасов со мной в главной роли. Смотреть на себя в зеркало я не хотела: хватит на сегодня потрясений. Хорошо хоть внешность дочери осталась прежней. Её большие карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, и вечно взлохмаченную темную шевелюру в толпе точно не потеряешь.
Спали мы вдвоем на единственной в доме кровати. У родителей в деревне ночевки тоже были без удобств, так что обе мы к такому сну привыкли.
Ночью мне снились шестиногая Глашка и уставший от жизни телёнок, а ещё Бурёнка, медленно цедившая мою настойку.
Разбудил меня непонятный скрежет. Сначала, спросонок, я решила было, что кто-то пытается просверлить в окне отверстие, затем, помотав головой и придя в себя, догадалась, что звук идет от двери. Встав, я на цыпочках, чтобы не разбудить дочь, подошла ко входу, подумала немного и все же открыла дверь.
На пороге оказалась потерянная живность. Васька? Баюн? Какая разница. Кот вальяжно прошел мимо, намеренно задев пушистым хвостом мою голую ногу, подошёл к столу, повернулся и нахально посмотрел на меня.
— Кормить будешь?
— Ой, мамочка, утро уже? — донесся с кровати сонный голос Ники.
Какое там утро. Солнце еще не взошло. Так, рассвет только. Ещё спать и спать.
— Ника, если проснулась, в туалет и умываться. Ты, как тебя? Васька, Баюн? Где у вас тут удобства?