Насчет конуры Вера права, потому я не спорил.
– Не сердитесь. Я действительно была у подружки.
– Не называй меня на «вы». Чувствую себя…
– Давайте лучше чай пить, – сказала Вера, не обращая внимания на мой упрек. – Я страх как проголодалась.
***
Мы долго – до трех ночи – пили чай с кексами, которые привезла Вера. Затем, шутя, перешли на диван.
Так же дурачась, я сорвал с нее зимние одежки, изображая насильника, а Вера ненастойчиво сопротивлялась, повизгивала и просила аккуратнее с вещами.
Мы, все-таки, не уберегли ее рейтузы, зато бесцеремонное обнажение того, что они скрывали, доставило изысканное удовольствие.
***
Проснулись ближе к полудню.
Во время завтрака, который больше походил на обед, я включил телевизор на кухне. Суматошная тетка с восторгом сообщала, что прошлой ночью милиция избила на Майдане восемьдесят ни в чем не повинных студентов.
– Наши там тоже были, – заметила Вера. – Не боялись…
– Молодцы! – согласился я, поглаживая жиденькие волоски на девичьем лобке.
Мне не хотелось ее разубеждать. Тем более, в моей рубашке на голое тело, Вера выглядела так соблазнительно, что хотелось совсем другого.
После обеднего завтрака мы снова завалились в постель, с которой не поднимались до вечера: тискались, целовались да смотрели старые комедии, записанные на дисках, которые Вера принесла с собой.
***
В понедельник, второго декабря, Вера ушла. Сказала, что поживет у подруги.
Сказала, что ее достало мое отсутствие, недомолвки, уединенность и сидение взаперти. А у нее зимняя сессия, нужно готовиться. А у подруги родители перебрались на дачу аж до Нового года.
Я недовольно согласился. Она собрала вещи и уехала.
***
Не скажу, чтобы я очень скучал – некогда было скучать, ввиду новых обязанностей, которые являлись расплатой за Веру.
Но липучая ревность обвила сердце колючим терновником. Колючки сочились едкой субстанцией из порнографических фантазий и догадок, отравляли жизнь.
***
Страдая подозрительностью, я порою шпионил за Верой, пользуясь своим положением и возможностью.
Пребывая в астрале, я разделял тонкое тело на две части: меньшей частью создавал видимость работы с зомбаками, а большую пускал на поиски Веры.
Я находил ее по энергетическому следу в аудитории университета, или в столовой, или в квартире подружки, где они вместе корпели над кодексами, сборниками законов и судебной практикой.
Больше всего я опасался, что Вера, находясь в отдалении, может помириться со своим бывшим Женькой. Но она успешно держала осаду и холодно его игнорировала.
***
Зато однажды я оказался свидетелем, как Вера с подружкой и еще двумя одногрупницами, накупив продуктов, ходили на Майдан и носили передачи сокурсникам. Те называли себя «активистами», отлынивали от занятий под предлогом борьбы за демократию, и вторую неделю жили в палатках, щеголяя в оранжевых строительных касках.
Я, конечно же, дико заревновал! Но, прислушавшись к их разговору, понял, что парням девичье внимание без разницы.
Ребята «заняты революцией», геройски противостоят «безжалостным оркам», и готовы умереть за дело евроинтеграции.
Услышав такое, девчонки досадно поморщились, а я спокойно оставил Веру и улетел по своим делам.
После того случая, больше за нею не следил, надеясь, что девушка никогда об этом не узнает. Особенно о моих случайных посещениях, когда я заставал ее в туалете.
***
С началом зимы конфронтация на Майдане ужесточилась.
Повинуясь умелому руководству полубесов, зомбаки провоцировали стычки с милицией, захватывали здания городской администрации, поваляли памятник крестному отцу этой страны, даже не понимая, что творят.
Каждый день приносил десятки избитых и покалеченных.
Противостояние в центре столицы все нарастало, ломая кости, семьи и судьбы. Велиал был доволен.
Глава тринадцатая
Середина декабря 2013 года
***
До Нового года оставалось меньше двух недель. В Киев пришли морозы, ночами до минус-пятнадцати.
Мне, в астрале, мороз не досаждал. Лишь порою, сгустившись до физической видимости, я чувствовал легкое пощипывание в ушах да на кончиках пальцев.
И было забавно наблюдать за несчастными, которые ютились в брезентовых палатках на мерзлом асфальте, топили буржуйки, надевали тулупы, смердели дымом, алкогольным перегаром и застойной мочой. Насколько знаю из хроник и первоисточников – так пахнут все революции.
***
В один из предновогодних дней, облетая своих замерзших гипнотиков и подбадривая накуренных зомбаков до необходимого состояния ненависти, я увидел внизу, в огромном бронированном джипе, беса по кличке Жеваный, он же – один из лидеров начавшейся игры.