– Кто тебе сказал, что чиновники – люди? – возмущался Эльдар, вскакивал с кресла и потрясал кулаками. – Они бесполезные функции! Две трети их выгони – мы даже не почувствуем.
– Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя! – не соглашался я. Меня бесил его самонадеянный тон.
– А я говорю – можно! – не унимался Эльдар. Глаза его горели. Он любил спорить. – Тут вопрос в том, что считать жизнью. Для меня жизнь, это те мыслительные процессы и эмоции, что происходят ВО МНЕ! Мои мечты, планы, убеждения, мое мировоззрение, желания, похоть… Да-да – сладенькая, липкая, щекотная похоть – реакция на девочек… Между прочим, в иерархии моих ценностей, девочки – на втором месте. Слаще музыки, и вкуснее сигарет!
Он озорно смотрел на меня и улыбался.
– Девочками я называю ВСЕХ женщин, вне зависимости от возраста. А ты что подумал?
Я снизал плечами. Я ничего не подумал, но ничему бы не удивился.
– А на первом месте? – спросил в ответ.
Эльдар хитро прищурился:
– Ты конечно бы хотел, чтобы я сказал: мальчики. А еще лучше – собачки или кролики. Что бы, так сказать, завершить картину моего социального падения жирным мазком. Но я тебя разочарую – это не так. Все много проще и банальнее. Короче, догадайся сам.
Он театрально закивал головой.
– Так вот, – продолжал Эльдар, как ни в чем не бывало. – То, что ВО МНЕ – это и есть моя жизнь! Никто не может мне приказать думать и чувствовать не так, а иначе. В чем наименее властны другие люди и внешние обстоятельства – в нашем внутреннем мире. Никто не запретит мне любить то, что я люблю. И не любить, то, что не люблю. Вот как я отношусь к чему-то – так и отношусь, и ничего вы со мной не сделаете!
Он решительно стукнул себя кулаком по колену.
– А то, что приходится совершать вне своей ракушки, – продолжил Эльдар, – там: зарабатывать деньги, ходить на работу, в магазин – это откупная жертва Внешнему миру. Я приношу жертву миру людей, чтобы он меня не занимал. Как правило, эта жертва – время. Ну, еще чуток жизненной энергии – процентов десять, не больше. Десятина. Но, при этом, я оставляю за собою право судить о мире за пределами СЕБЯ по собственным убеждениям.
– Я тоже. В уме.
– Почему – в уме? Ты помнишь о «Всеобщей декларации прав человека»? Она еще в 1948 году принята в ООН. Если ты настоящий историк, а не фуфловый, которых сейчас тьма, то должен знать.
Я кивнул. Лет двадцать назад проходил в институте, но что-либо вразумительное сказать о ней не мог. Да и кто может?
– Вижу, что не знаешь. Даже ты не знаешь! Но Бог с ним… Самое страшное, что ее не знают, и знать не хотят, наши власть имущие!
Эльдар умолк. Задержал дыхание – явно успокаивался.
– Так вот, – продолжал он. – В названной Декларации есть статья девятнадцатая: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ».
– Это рекомендательный документ, насколько помню, – сказал я. – И национальное законодательство может не придерживаться…
– А мне плевать! – зло сказал Эльдар.
В течение десяти минут он больше не проронил ни слова. И не смотрел в мою сторону, будто меня нет в его тесной конуре.
Я тогда допил чай и ушел домой. Было обидно.
***
С той поры все наши чаевничания заканчивались размолвками.
Я уходил домой возбужденный и злой, но меня тянула к Эльдару какая-то необъяснимая сила.
Незадолго до встречи с Велиалом, у меня с соседом возник любопытный диалог о неисполнимых мечтах. Как потом оказалось – знаковый.
Эльдар вдохновенно проповедовал афоризмами:
– Мечты, как правило, не сбываются. Но человек должен мечтать. Всегда! Вне зависимости от того, какой бы невероятной и неисполнимой казалась мечта.
– У вас такая есть? – спросил я.
– Да. Самая невероятная и неисполнимая! – Он уставился в потолок, видимо, демонстрируя неисполнимость.
– Коль не секрет?
Эльдар хмыкнул, тоскливо посмотрел на меня.
– Мечта издать свою давно написанную книгу вымышленных мемуаров. Называется «Девиация».
– Вы написали книгу? – переспросил я, почему-то не сильно этому удивляясь.
– Написал.
– О чем?
– О грехе. Но, У НАС, ее не напечатают. Да и нигде не напечатают.
– Вы уверены?
– Да. Я пробовал. Мне везде отказали.