Я не работал. Притворялся.
Открыл прошлогодние наброски, делал вид, что читаю, правлю, а сам придумывал слова, которые скажу Вере сегодня вечером.
«Начну, пожалуй, с Рождественского, с той самой “Разницы во времени”, а потом из его же поэмы “До твоего прихода”, там, где: богово – богу, а женское – женщине…
Да, именно с этого начну.
А еще расскажу о заветной вырезке из журнала, и о том, как поразился, когда встретил оригинал.
А еще нужен подарок. Кроме книги.
Что сейчас дарят девчонкам в ее возрасте?
Я тысячу лет не дарил подарки девчонкам.
Она – барышня умная – конфетами или духами не обойдешься.
Пожалуй, сегодня ничего, кроме книги, дарить не стану – уж очень навязчиво выглядит. Зато потом…
Я смогу подарить ей ВСЕ, что пожелает!».
***
Вспомнил Велиала, его рассказы о цене, которую приходится платить за всесилие.
Настроение испортилось.
«Ну почему нельзя тоже самое, но без Велиаловых штучек?
Потому что НЕЛЬЗЯ! – скажет Демон.
Унылый мир, унылые его законы: все приятное – вредно, а вредное – приятно. Выбирай».
Чтобы не поддаться унынию, принялся за работу.
Кое-как состряпал критический отзыв на продукцию конкурентов, написанный, якобы, от имени обиженного клиента. Отнес начальнице. Та просмотрела, сморщила напудренный носик. Приняла. Видимо не забыла еще о моей гениальности, которую может разглядеть лишь шеф.
***
До конца рабочего дня оставалось больше трех часов.
Страшно хотелось курить, но боялся выйти в коридор, чтобы случайно не встретить Ирку. Опасался, что та опять начнет глумиться над моей нечаянной радостью.
«Неужели так заметно?».
Поймал себя на подлой догадке, что теперь, когда у меня появилась Вера (ПОЯВИЛАСЬ – как самонадеянно!), то дружба с Иркой мне, вроде, ни к чему.
«Это раньше она меня спасала от тоски, а теперь лишь мешает и сунет нос, куда не надо.
Вот и получается, что скучивает людей одиночество, а счастье – оно личное, интимное, не терпит чужих глаз и советов.
Потому не любят несчастные счастливых, завидуют, желают гадостей и всячески пытаться затянуть предателя обратно, в свое унылое болото».
***
Улизнуть от Ирки не получилось. Она сама зашла ко мне в кабинет, царственно кивнула присутствующим, не обращая внимания на их брезгливо сжатые губы. Причалила у моего стола:
– Ты уже не куришь? – спросила насмешливо.
– Курю.
– А я подумала, что тебе запретили. В курилке не появляешься.
– Работы много, статью писал.
– Прям таки статью, – перебила Ирка. – А ты точно втрескался: выглядишь как придурок – глаза горят, руки дрожат. Но хоть сегодня-то пойдем в ресторан?
– Тише, – я опасливо шикнул на Ирку. – Не пойдем. Сегодня я тоже спешу.
– Ну и спеши, – огрызнулась Ирка. – Желаю счастья в личной жизни. Но, запомни! Когда малолетка тебя пошлет – ко мне не подходи. Не по пути нам, и жмут сандалии! Понял?
Ирка подмигнула, сунула руки в карманы и – по-пацански, в раскачку – вышла из кабинета.
Соседи переглянулись, Анфиска с интересом уставилась на меня:
– У вас появилась девушка?
– Ничего у меня не появилось! Вернее, никого, – пробормотал я, опустил голову.
Чувствовал, как горячая волна окатила лицо до кончиков ушей, как пунцовею от противной робости, от злости на Ирку, от пересудов, которые начнутся в нашем гадюшнике.
«Сглазят! Точно сглазят».
Глава двадцать пятая
Вечер, 17 октября 2013 года, четверг
***
Уже одетым дождался на офисных часах заветной восемнадцатки и двух нулей после точки.
В восемнадцать ноль-три был на улице, а около девятнадцати – в сервисном центре, где бережно сунул драгоценную серебряную дощечку в портфель.
Теперь осталось позвонить Вере и договориться о встрече.
Хотел тут же, с улицы. Но побоялся разбавлять сакральное общение какофонией суетливого мира. Ведь мне предстоял не ПРОСТОЙ обмен информацией, а событие, к которому шел семь долгих дней, губил невинные души.
Спешно возвратился домой, не экономя на маршрутках.
Можно было взять и такси, но я не взял.
«Не привык еще к барской жизни.
Это за ремонт отвалить двойную цену можно, потому что дело душевное, любовью освященное».