И если помог мне в этом сам Люцифер, то спасибо тебе, Люцифер!».
***
Уложив Веру на диван, я остался сидеть возле нее. Руку с бедра не сдвинул.
Привыкнув к моей руке, и удостоверившись, что своевольничать я не намерен, девушка свою оберегающую ладошку расслабила, но совсем не убрала.
Однако, запрета я не нарушил. Потому, что любил.
«Ладно, – думал я, упиваясь своей властью. – Сегодня я не похотливая сволочь, а Милый друг. Принесу неудовлетворенное желание на алтарь Любви – авось, в следующий раз, сложится иначе».
***
Вера уснула, не раздевшись – в свитере и джинсах. Будто отключилась от невозможной реальности, зажав мою руку теплой ладошкой.
Я не наглел. Я любовался ею спящей в свете заоконного фонаря.
Дождавшись, когда сопение стало мерным и неопасливым, а губки расслабились и блаженно улыбнулись чему-то хорошему, я легонечко высвободил руку из-под девичьей ладони, опустил вниз по шершавой металлической змейке, до соединяющегося шва в промежности, чуть вжал, ощущая упругую мягкость.
Вера вздрогнула, зажала между ног мою ладонь, но не проснулась.
«Что ей снилось в этот миг?».
***
Я так и остался сидеть, впитывая рукой тепло ее лона, невидимые флюиды любви, которые просачивались сквозь джинсовую ткань.
Пьяный от желания, одной из своих порочных личин я жалел, что не смею воспользоваться близостью. Но второй, не до конца пропащей, я был горд, что терплю.
Вспоминал покойную бабку, которая говорила: Бог в том, где можно, но нельзя…
«Мне ли, пропащему, думать о Боге?
Но, если устоял в этот раз…
Больше не буду загадывать ЖЕЛАНИЙ.
Никогда!
И Веру заставлять не буду.
Пусть ВСЕ идет своим чередом.
Сегодня же утром схожу в церковь…».
***
На улице шел дождь, шуршали редкие автомобили.
Размытые мазки отблесков автомобильных фар за окном скользили по маленькому телу, наполняли комнату смутным таинственным сиянием.
Я просидел над Верой до позднего октябрьского рассвета. Легонечко, не беспокоя, поглаживал между ног сквозь джинсы.
Она проснулась также внезапно, как и уснула (я выдернул сопревшую руку, спрятал за спину!).
Вера распахнула удивленные глаза, оглянулась недоуменно. Откинула плед.
Затем, в ужасе! в отчаянии! тронула себя за рукав свитера, за промежность, обтянутую джинсами – будто проверяя, не обнажена ли?
Удостоверившись, облегченно вздохнула. Застегнула пуговку на поясе.
– Между нами ничего?.. – Смущенно отвела глаза.
Я отрицающе покачал головой.
«Хорошо, что удержался. Как хорошо…».
Вера поднялась, опустила ноги на пол, откинулась на спинку дивана.
– Мне пора. Где можно умыться?
Я молча провел ее в ванную.
***
Я боялся расспросов, и не знал, что ей отвечать после того, как туман загаданного ЖЕЛАНИЯ рассеется.
Будто чувствуя, она не расспрашивала.
«Умная девочка. Возможно, умнее, чем я думаю».
Пока Вера была в ванной, я заварил чай.
Однако в кухне ее не дождался. Услышал, как скрипнула дверь санузла, затем заскрипел паркет в коридоре, затем щелкнул замок входных дверей.
Она ушла не прощаясь.
***
Я глотнул чая из Вериного стакана, который оставался нетронутым.
Пошел в спальню. Не раздеваясь, прилег на диван, укрылся пледом, который еще хранил ее тепло и запах.
Я думал о том, что сейчас она думает, возвращаясь домой утренним дождливым городом. Как объясняет свое присутствие в моей квартире этой ночью.
«Главное, я не воспользовался наваждением!
Сегодня же пойду в церковь…
А пока – спать!
Благо, на работу не нужно.
Я, вроде как, безработный».
В том, что мене уволили после приключений в туалете, я не сомневался.
Глава тридцать восьмая
28 октября 2013 года, понедельник
***
Проснулся от назойливой трели дверного звонка.
После многолетней моей ненужности, такая «нужность» изрядно напрягала.
«Да пошли они! – думал я зло и невыспанно, кутаясь в одеяло. — Работы у меня нет, а остальное подождет…».
Звонок все дребезжал, то, умолкая, то, заводя минутную руладу.
Глянул на часы: половина десятого.
«Если это соседка или Эльдар, то пошлю на три буквы… А если агитаторы за «трех балбесов» – убью! Прямо на площадке!».