***
Пока поднимался, натягивал спортивки и шлепал к дверям, в заплывшем сознании проявилось уж совсем фантастическое:
«Может, Вера?
Хочет объясниться, или обвинить…
Или ее Женька пришел на разборки?».
Не окликая нежданного гостя, я раздраженно отщелкнул замок.
***
Как и вчера, дверь резко отскочила.
В прихожую бесцеремонно, приплющив меня к стенке, ввалился Вадик – водитель Генерального.
За ним шагнул Никола – начальник службы безопасности моей давешней фирмы.
– Ну, шо, насильник? – ласково спросил Вадик и пихнул меня кулаком под дых.
Будто безмолвная, выброшенная на берег рыба, хватая исчезнувший воздух, я осел по стене.
– Что слу… – беззвучно просипел я.
– Нас объясняться не уполномочивали, – пробубнил Никола. – Лишь «маляву» передать. Вот тут положу.
Никола аккуратно пристроил на тумбочке голубой незапечатанный конверт со стилизованным торговым знаком фирмы. Затем, медленно, будто нехотя, отвел огромную лапищу и наотмашь хрястнул меня по лицу.
Мир взорвался мириадами колючих искорок. Я грохнулся спиною о шкаф. Тот не устоял, повалился на пол, принимая мое безвольное тело.
Реальность шатнулась, уплыла. Я провалился в серый туман.
***
Очнулся от боли – случайно дотронулся нижней губы-колбасы.
За болью пришла обида, затем стыд и страх:
«Меня избили из-за шлюхи… Лучше бы убили!».
Разлепил глаза. Уцепился за тумбочку. Спотыкаясь, поднялся на ноги. В груди пекло, щемили ребра.
«А если Вера узнает?» – укололо страшным вопросом!
По стенке добрался в ванную, сполоснул лицо, прижег лосьоном разбитую губу.
«Так мне и надо!
Красивой жизни захотел. И девочек…
Это Бог меня наказал. За грехи.
Если есть Сатана, значит, есть Бог!».
***
Решил сейчас же пойти в Лавру, кинуться в ноги первому встреченному монаху, исповедаться, попросить прощения.
Как там у них положено – не знал, но был уверен, что мне не откажут, даже если душегуб я и сволочь пропащая.
«Какое искупление назначат – то приму…
Не могу больше ТАК!
Даже если Бога нет – от себя не убежишь и от совести, которая жжет, не дает продохнуть».
Решительным вышел из ванной.
Поднатужился, пересиливая боль в ушибленных ребрах, поставил шкаф на место.
Принялся перебирать рассыпанную одежду, чтобы найти, во что одеться для визита в монастырь.
Заметил на тумбочке голубой конверт – напоминание из страшного прошлого, которое уцепилось и не отпускало.
***
Протянул руку – словно к мерзкой жабе – осмотрел (конверт как конверт), даже понюхал (ничем не пахнет).
Опасливо раскрыл: там лежал наскоро оторванный клочок блокнотного листа, на обратной стороне которого рябели чернильные каракули. Я не знал почерка Генерального, видел только его подпись, но догадался, что те каракули выведены лично ИМ.
Поначалу не разобрал, но постепенно набор завитков сложился в осмысленный текст без заглавных букв, без знаков препинания и прочих атрибутов:
«ты залетел фраер за удовольствие плати 30 косарей зеленых шалаве две недели строка не принесешь кастрирую мусорам стукнешь посажу настена заяву накатала СУКА».
Последнее слово, выведенное заглавными буквами, явно относилось не к поруганной Настеньке, а ко мне – посмевшему прикоснуться к его игрушке.
«Тридцать тысяч? Долларов?! За две недели?
Я за всю жизнь столько не заработаю!
Разве что квартиру продать…
За двухкомнатную хрущевку на окраине, да еще при срочной продаже, тысяч пятнадцать выручу – не больше.
А жить где? Уехать в деревню?».
Боль разом исчезла – проявился ужас!
***
До меня, наконец, дошло, в какую паскудную историю я вляпался из-за дурной головы, вернее – безмозглого приапа.
«Мужчиной правит женщина, а женщиной – Сатана!».
Я плюхнулся на диван, обвел взглядом свое убогое РОДНОЕ жилище.
«Продать квартиру?
Нет, квартиру я продавать не стану. Лучше уж…».
Тряхнул головой, отгоняя наваждение – прошлой ночью зарекся не загадывать ЖЕЛАНИЙ!