***
– Дорого у тебя выходит.
– Не дешево, – согласился Велиал. – Зато справедливо. Принцип сохранения энергии. Потому и не обещаю золотых гор. Вернее, можно и золотые горы, но для этого придется войну затеять, пару миллионов народу погубить, или тысяч десять годовалых младенцев. Адольф с Иосифом, кстати, практиковали. Североамериканские штаты и по сей день этим промышляют. Но ты не согласишься – я тебя знаю. Пока не согласишься.
– Почему – пока?
В который раз захотелось ущипнуть себя.
– Потому, что глубину души людской и ваши поступки, невозможно ни предугадать, ни исчислить. Ты сам не знаешь, что сделаешь, и во что поверишь, через неделю, через месяц…
Демон по-людски ухмыльнулся.
– Помнишь у Резерфорда? Всякая истина проходит три стадии. Сначала говорят, что этого не может быть, потому что не может быть никогда! Затем: в этом что-то есть. И, наконец: как же я раньше этого не понимал!
Велиал поднял на меня выразительные глаза, в которых светилась насмешка, и жалость, и снисхождение. Он чувствовал, как я сомневаюсь.
***
– Ладно, приступим. Загадай ЖЕЛАНИЕ.
Велиал не отрывал от меня изучающих глаз.
«Нет!» – подумал я, и сказал в голос:
– Нет!
Я боялся, что мое живое человеческое любопытство, извечная тварная слабость, победят, и я соглашусь.
– Я ничего загадывать не буду!
– Твое дело, – согласился Велиал. – Но знай: когда ЧЕГО-ТО или КОГО-ТО очень ЗАХОЧЕШЬ, создай в воображении желанный результат и скажи: ТАКОВА МОЯ ВОЛЯ! ПУСТЬ БУДЕТ ТАК! Или подумай – этого достаточно. Если ЖЕЛАНИЕ твое принято – а оно обязательно будет принято после сказанных слов – увидишь или услышишь ЗНАК: жест, ситуацию, дуновение ветра – это не важно, ты поймешь.
– Не пойму. Потому что – не загадаю!
– И не нужно. Я не требую от тебя обязательств. И подписывать ничего не надо, тем более – кровью. Это выдумки.
– Велиал белозубо улыбнулся. – Когда исполнится первое твое ЖЕЛАНИЕ, это станет инициацией. В следующую ночь я к тебе загляну, тогда поговорим.
– Наш разговор не имеет смысла, – устало сказал я.
– Ладно. Забудь… – Велиал поднялся с кресла, смахнул с рукава невидимую пылинку. – Только никогда не вспоминай наш разговор, не думай о Белой обезьяне.
– Причем тут…
***
Затарахтел будильник.
Я наслепо цапнул его рукой. Придушил.
Разодрал липкие глаза, уставился на окно.
От приоткрытой форточки колыхалась тюль.
За грязными стеклами поднималось утро, окутанное влажной моросью.
В комнате было пусто.
Между бровями, в запревшем мозгу, щемило терпкое послевкусие недавнего сна.
«Примерещится такое! Да еще с четверга на пятницу».
Часть первая
«полЛЮЦИя»
Глава первая
Утро, 11 октября 2013 года, пятница
***
Толкнул дверь парадного. Вышел из пахучего сумрака в дождливый мир.
Чахлый сквер дохнул пряным ароматом умирающих листьев. Затем повеяло смогом от шестиполосного проспекта, который прижимал микрорайон унылых пятиэтажек к заводу железобетонных изделий.
Окраина столичного мира суетилась всегдашней утренней суетой, спешила по неотложным будничным делам, составлявшим жизнь ее обитателей.
***
Я раскрыл зонт, побрел к остановке троллейбуса, стараясь обходить лужи.
Начало октября выдалось дождливым.
Меня это не заботило. Так складывалось, что вся моя жизнь проходила в бетонных стенах, с многоэтажной крышей над головой.
Последние же четыре года, уволившись со школы, я служил в рекламном отделе небольшой компании. Я носил гордое звание «Офисный планктон», дни напролет просиживал в кабинете перед монитором и незлобиво сочувствовал бедолагам, которые в непогоду торчали на улице.
Даже выходные и праздничные, благодатные майско-сентябрьские дни, наполненные солнцем и детским гомоном, я проводил в комнате за книгой, в крайнем случае – возле открытого окна, за неимением балкона на первом этаже тридцатиметровой двухкомнатной хрущевки.
***
Я никогда не любил мира за стенами своего дома. Мир отвечал мне взаимностью.
Однако, на пятом десятке, эта нелюбовь была уже не такой, как в семнадцать.
В семнадцать я презирал копошливый людской муравейник, но мечтал его спасти: создать что-либо ЭТАКОЕ, обращенное к Добру.
«Люди прочитают, – думал я, – изменятся, станут лучше».