Богдан Сушинский
Полюс капитана Скотта
Часть первая
Хроника полярного странника
Нигде природа не преподносит нам столь жестокие уроки жизни, как на безжизненных полях Антарктиды.
1
Пробиваясь сквозь ледовое поле, парусник медленно, с какой-то суровой величественностью, входил в чистые воды залива, в котором все поражало своей призрачной обманчивостью: и изрезанная небольшими фьордами береговая линия, которая на самом деле была сотворена из почерневшего под летним антарктическим солнцем пакового льда; и прибрежные скалы, каждая из которых в любую минуту могла переместиться или обрушиться на глазах у изумленных странников, поскольку в действительности была всего лишь айсбергом…
И только стайка императорских пингвинов, напоминавшая собрание аристократического «Английского клуба», невозмутимо представала перед ними во всей своей экзотической реальности, блистая на предзакатном солнце безукоризненностью своих черных «смокингов» и искристой белизной накрахмаленных снежной пылью «рубашек».
Когда, буквально у подножия айсберга, барк «Терра Нова» все-таки сумел развернуться правым бортом к «причалу», нацеливаясь на видневшийся в восточной оконечности гавани ледовый канал, пингвинья публика с истинно королевской сдержанностью поприветствовала команду на своем клокочущем гортанном наречии.
— Похоже, эти «полярные чиновники» действительно кое-что смыслят в мореходном искусстве, — проворчал командир судна Эдвард Эванс, опуская бинокль, которым вот уже в течение десяти минут настойчиво обшаривал окрестное прибрежье в поисках хоть какого-то выхода из очередной ледовой западни.
— Во всяком случае, они ведут себя, как подобает джентльменам, — признал начальник экспедиции Роберт Скотт, — хотя все еще не понимают, кто мы такие и какого дьявола вторгаемся в их владения.
При своем невзрачном росте и стройной комплекции, он казался рядом с рослым, плечистым лейтенантом военно-морского флота Эвансом случайно оказавшимся на капитанском мостике юнгой, поскольку даже полярная меховая куртка не придавала его фигуре сколько-нибудь заметной солидности. И лишь холодный, волевой взгляд этого капитана первого ранга[1], под которым поеживался не один прожженный «морской волк», да еще непроницаемое, застывшее выражение утонченно-«римского», но уже испещренного морщинами, обожженного полярными ветрами лица свидетельствовали, что экспедиция находится во власти человека, хорошо знающего цену подобным морским «прогулкам». Как, впрочем, и цену жестоким красотам Антарктики.
— Не прикажете ли пригласить на борт местного лоцмана, сэр? — подыграл ему стоявший за спинами капитанов штурман Гарри Пеннел.
— Самое время, — Скотт с интересом наблюдал за тем, как пингвин-вожак, державшийся все это время впереди стаи, у самой кромки воды, что-то недовольно пророкотал и важно последовал по ледовому припаю вслед за судном, увлекая за собой остальных «встречающих». Поведение этих обитателей ледового континента настолько выразительно поддавалось человеческому толкованию, что Скотт невольно увлекся им. — А заодно пригласите и представителя местной власти.
— По-моему, господин, который держится впереди толпы, явно смахивает на генерал-губернатора этой колонии, — заметил Пеннел. — И настроен, судя по всему, решительно.
Все, кто пребывал в это время на капитанском мостике и рядом с ним, сдержанно улыбнулись.
— Что там показывают ваши наблюдения, лейтенант? — обратился начальник экспедиции к Пеннелу.
— Шестьдесят градусов одна минута южной широты и сто семьдесят восемь градусов двадцать девять минут западной долготы, сэр, — доложил тот. — Если открывающийся в западной части этого несуществующего залива канал выведет нас на чистую воду, но при этом не заставит уйти на северо-восток, то не исключено, что к утру мы все-таки окажемся в районе, при котором на дальнем правом траверзе[2] будет виден мыс Крозье.
— То есть, таким образом, мы войдем в море Росса, — пропыхтел сигарой Скотт.
— Что совершенно справедливо, сэр, — ответил штурман фразой, которой обычно отвечал на вопросы любого участника экспедиции.
Капитан вновь обратил свой взор на берег и, по привычке, принялся что-то бормотать себе под нос. Поначалу все, кто не ведал об этой «деликатной странности» капитана, пытались прислушиваться к его бормотанию, переспрашивать, уточнять у него или друг у друга…
Понятно, что Скотту это порядком надоело, и однажды, еще в порту, не выдержав, он громогласно, на всю палубу, объявил: «Довожу до вашего сведения, господа, что все свои сокровенные мысли я доверяю только собственной сигаре. И то лишь потому, что знаю: все, что будет мной произнесено, тут же испепелится в ее пламени! Поэтому впредь в мои беседы с сигарой прошу не вмешиваться!»
1
Напоминаю, что чин капитана первого ранга военно-морского флота соответствует чину полковника всех прочих родов войск.
2
Траверз — направление, перпендикулярное курсу судна. Иметь на правом траверзе мыс, гавань или маяк — значит иметь (видеть) их справа по борту, перпендикулярно курсу судна.