***
— Вета, иди сюда быстрее, — крикнул Игорь с детской. — Срочно.
— Что такое? Кому-то плохо? — забежала в комнату девушка.
— Смотри, они синхронно улыбаются, — довольно произнес он, смотря на близнецов.
— Акинфеев, скажи честно, ты медленно сходишь с ума? Можешь не скрывать от меня, я торжественно клянусь навещать тебя в психиатрической больнице, — рассмеялась Светлана.
— Ну ты только глянь, какие они милые. Постоянно вдвоем. Артем так мило не отпускает ручку сестры. А у Николь твоя улыбка.
Дети действительно сильно поменяли Акинфеева. Он наконец-то почувствовал, что все в его жизни далеко не случайно, он все же самый счастливый человек в мире. Если бы не тот чемпионат мира, все могло сложиться совершенно по-другому. Но хотел бы этого Игорь? Изменил бы он что-то, если бы была возможность? Никогда. Мужчина каждый день благодарил судьбу. Ведь сейчас каждый день поистине уникальный. Ему нравится наблюдать, как растут его дети, как его поддерживает Вета, понимать, что есть дом, где Игорю всегда рады.
— Где там самые лучшие малыши в мире? — улыбнулся Дзюба, зайдя в комнату. — Женщина, отойди, ты загораживаешь самых милых детей в мире.
— Вот так поворот, тигруля, было сейчас неожиданно, — посмотрела на него Акинфеева.
— Ладно тебе, мелкая, я скучал, — произнес Артем и крепко обнял подругу. — Как молодой отец?
— Уже лучше, по крайней мере перестал бояться брать их на руки.
— Ты мне скажи только одно. Ты счастлива, Вет? — посмотрел на нее Дзюба.
— Счастлива, Тема.
И ведь действительно впервые за несколько лет она чувствовала, что счастлива. Девушка перестала быть одинокой, наконец почувствовала себя любимой и нужной. В какой-то момент ей казалось, что это чувство чуждо ей, но Акинфеев буквально спас ее. Показал, за что на самом деле ее можно полюбить.
— Ты серьезно, Вет? — удивился Игорь, увидев, в чем собралась идти на мероприятие, которое организовывал Черчесов.
— Слушай, даже тот факт, что твоя жена слегка набрала после родов, ничего не значит. Я имею право быть красивой или нет? — произнесла девушка и, подойдя к зеркалу, накрасила губы красной помадой. Черное платье обтягивало ее фигуру, открывало вид на спину и казалось Игорю коротким.
— Акинфеев, успокойся и посмотри, какая красивая у тебя жена, — сказал Дзюба, поправляя бабочку на шее.
— Но там, помимо меня, будет куча футболистов, — пробурчал вратарь.
— Но она твоя жена, — сказала проходящая мимо мать футболиста. — Замечательно выглядишь, солнце, ты невероятно красивая, — улыбнулась женщина и поцеловала невестку в щеку.
— Спасибо. Да, спешу напомнить, что я уже давно Акинфеева, — Вета показала ему правую руку, на которой красовалось кольцо. — Ты сегодня расскажешь сборной, по какому все же поводу мы собрались?
— Да, не хочу слишком долго это скрывать от них, — решительно сказал Игорь. — пора давно было то сделать.
***
— Федь, мне страшно, — произнесла Рита. На ее глазах была черная повязка и сразу было понятно, что Смолов задумал что-то экстремальное.
Их отношения никогда не были идеальными, но именно о таких мечтала Марго. Они могли поругаться так, что соседи шарахались, а осколки от посуды были повсюду. Но почти всегда следовало бурное примирение, которое так любили и Федя, и Рита. Смолов хотел, чтобы у Браун были только самые лучшие воспоминания о их отношениях.
Все так или иначе имело свойство когда-то все же закончится. Нет ничего навсегда. Люди уходят и приходят в нашу жизнь. Кто-то ломает нас, а кто-то наоборот помогает стать лучше, стать собой. Жизнь слишком быстротечна, чтобы тратить ее на бессмысленные поступки. Ведь, наверно, смысл жизни в том, чтобы все же стать счастливым человеком.
— Теперь смотри, — улыбнулся Федя и снял повязку.
— Мы на воздушном шаре? Федя, нет. Смолов, выпусти меня отсюда, — начала кричать Рита.
— Почему? Что не так?
— Я боюсь высоты, дурак. Я же так поседею, умру, — стала задыхаться Браун.
— Тише, Марго, тише, все будет хорошо, — стал подходить к ней Смолов и пытаться обнять.
— Да пошел ты, — оттолкнула его Маргарита и направилась к выходу, вытирая слезы.
— Дурак, хотел, как лучше, а получилось, как всегда, — зарылся пальцами в волосы Федор.
А ведь этот день действительно должен был стать для Смолова особенным. Он наконец понял, что на самом деле испытывает к Рите, и чего хочет от нее в будущем. Эта девушка явно небезразлична ему, значила для него слишком много.
***
Каждый концерт для Миры был как первый. И в этом была вся прелесть ее профессии. Она проживала каждое выступление, будь это концерт в Олимпийском или же какое-то закрытое мероприятие. Ее трясло так, будто от этого зависела ее жизнь. И выйдя на сцену, увидев знакомые глаза, она почувствовала себя уверенной. Кто же знал, что в этот вечер ей придется петь для футболистов.
— Привет, — подошел Черышев к другу.
— Здравствуй, — постарался выдавить из себя улыбку Головин.
— Давай не будем рушить нашу дружбу из-за девушки? Она со мной, это ее решение, ты сам все потерял, — спокойно произнес Денис и посмотрел на сцену, где только что закончила выступать Мира.
— Ладно. Песня красивая была, она мне ее посвятила, — усмехнулся Саша.
— Нет, скорее мне. Ты просто не можешь принять, что меня она любит больше, — довольно сказал Черышев.
— Вот же козел, — зло произнес Головин и уже был готов ударить Дениса по лицу, как перед ним возникла Вета и испуганная Слава.
— Вы вообще в своем уме? Почему вы делите меня так, будто я вещь. Какие же вы оба гнусные. Стоите друг друга. А песня была написана год назад. Придурки, — сказала Мира и поспешила к выходу, а Черышев побежал за ней.
— Головин, какой же ты дурак, — покачала головой Вета.
— Свет, я ведь люблю ее, — грустно произнес он.
— Ну наконец-то дошло.
***
— Мир, ну прости меня, — виновато говорил Черышев, смотря на девушку. Он довез ее до квартиры и совершенно не хотел оставлять одну.
— Все в порядке, Денис, я просто вспылила. Прости, — она потерла переносицу и повернулась к парню. — Я не держу на тебя зла, Черри.
Денис довольно улыбается и подходит к ней. Секунда, и он впивается своими губами в ее. Как же футболист скучал по ней. За мгновение парень подхватывает ее и усаживает на стол. Руками исследует все тело, пытаясь задрать платье. Как же Денису хочется, чтобы сейчас Мира принадлежала только ему. Он начинает покрывать ее шею поцелуями, легко покусывать.
— Стой, — произносит Мира и упирается руками в его грудь. Черышев совершенно не реагирует на ее слова, лишь пытается задрать сильнее платье. — Денис, пожалуйста, остановись, — говорит она, чувствуя, как накатывает паника.
— Черт, прости, я не сдержался, — начинает оправдываться он, смотря в ее напуганные глаза. — Просто я не понимаю одного. Мы вместе уже полгода, а никакой близости нет. Ты не подпускаешь меня ближе поцелуев. Почему? Почему ты сразу подпустила к себе Головина?
— Денис, — замялась она.
— Почему, Мира? — кричит Черышев и бьет кулаком по столу.
— Потому к Головину я чувствую совершенно другой спектр чувств, пойми же ты. И знаешь, нам, наверно, стоит расстаться. Ни к чему хорошему эти отношения не приведут. Я люблю тебя, но скорее как друга, как старшего брата, которого никогда у меня не было. Я думала, что ничего не чувствую к Саше, но увидела его сегодня. Ден, с ним все по-другому, прости.
— Ну и жди, пока он решится. Счастливо оставаться, — выкрикивает Черышев и выбегает из квартиры.
Мирослава никогда не видела его таким. Она сломала Дениса, сделала ему больно. Рыдания вырываются из ее груди, а сил хватает только, чтобы дотянуться до телефона и набрать знакомый номер.
— Можешь приехать с Антоном? Мне плохо.
***
— Боюсь спросить, почему ты сегодня не контактируешь со своей спутницей, — Смолов вздрагивает, услышав знакомый голос.