— Доброе утро, Ми, — зашла в студию Браун.
— Доброе, — потирает глаза Мирослава. — Кофе мне? — она смотрит на стаканчик кофе в ее руке.
— Тебе, Ми, тебе, — улыбается Марго.
— Что у тебя со Смоловым, Ри?
— Я просто ненавижу его, — пожала плечами девушка.
— Да ладно тебе, он неплохой. Кстати, когда мы летим на съемки?
— Сегодня вылетаем, начинаем снимать. Снимаем в Сочи, сама знаешь, атмосфера моря, теплоты. Монеты сделали. С актером сложнее, два парня отказались от роли, — начала анализировать все Браун.
— Надо искать, хоть одного, — сделала глоток кофе Мира, смотря в телефон.
Хрюшка Лешка: эй, цыпленок, пойдешь на нашу игру?
Цыпленок-Мирося: у меня съемки клипа, я улетаю.
Хрюшка Антошка: а у нас в Сочи
Цыпленок-Мирося: тогда да, я возьму с собой Ми, но при условии одном. Мне нужен человек для клипа. Парень.
Цыпленок-Мирося: вы, однояйцевые, не подходите, мне нужен человек с глубокой душой, который уже не раз обжигался в любви.
Хрюшка Антошка: а если…
Хрюшка Лешка: а если…
Цыпленок-Мирося: а если я вам врежу?
Хрюшка Лешка: Смолов
Хрюшка Антошка: идеальный вариант.
Цыпленок-Мирося: он согласен?
Хрюшка Антошка: да!
***
Море всегда невероятно сильно тянуло к себе девушку. Оно всегда просто зачаровывало ее, заставляло забыть обо всей боли, которые люди причиняли ей, иногда даже не думая о том, что это заставяляет забиться в угол и рыдать. Как же часто мы не думаем о последствиях.
— Прости, что вырвала тебя с тренировки, взрослый дядя, — улыбнулась Мира, смотря на море.
— Мне нравится эта атмосфера, много воспоминаний с Адлера, знаешь, — пожал плечами он.
— С девушкой? — посмотрела на него Граур.
— Да, немного неудачно, но это не делает кого-то слабее или хуже, — сухо произнес Федя.
— Сможешь обыграть это?
— Тут не понадобится игра, — спокойно произнес он и направился к своему месту.
Как же часто мы просто уезжаем, сбегаем, забывая, кто мы на самом деле. Мы бежим от самих себя, прячемся, забываемся. А что же потом? Потом мы просто остаемся в мире эгоистов и дур, куда изначально хотели «сгонять туристом», и не можем вернуться к морю, стать свободными. В этом и есть главная проблема. Слишком сильно мы зацикливаемся на себе, желая стать безупречными.
«Я обычный среди безупречных»
Самое главное в любой ситуации быть собой, никогда не забывать того, с чего все начиналось, каждую эмоцию и каждый вздох. Ведь без этого мы уже будем не мы, а это повлечет за собой крах.
Мира с огромной ненавистью кидала вещи в море, будто с каждым броском она отпускала человека, про которого пела в этой строке. Граур просто полностью погрузилась в эту песню, в эту атмосферу, забыв, что вокруг есть другие люди, которые смотрели на нее с восхищение. Она чувствовала эту песню, она дышала через нее.
Смолов прокручивал внутри себя историю с очередной любовью, которая оказалась неудачно. Как же часто он кого-то терял. Казалось, что просто стоит заглянуть в эти глаза, как сразу все поймешь, почувствуешь всю ту боль, которую носил в себе парень. Эта песня отдавалась в нем, заполняла каждый уголок его души, будто была о нем. Это пленило его, из-за этого хотелось плакать, показать свои настоящие эмоции. Что он отпустил, но все еще любит.
— Удивительно быстро мы отсняли, Мира, — подошла к нему Маргарита.
— Отлично. Федя, я смотрела твои кадры, у меня просто мурашки шли по коже. От одного только взгляда, — восхищалась девушка. — Ты просто невероятный.
— Ого, кто-то умеет чувствовать, — усмехнулась Браун.
— Это стопроцентно не про тебя, Марго, — съязвил парень.
— Козел, — улыбнулась Рита.
— Стерва, — ответил Смолов.
— Вы идеальная пара, ребят, вот честно, — подняла руки Мира. — И мне лучше уйти, пока меня не побили.
***
— Тебя кто-то обидел? — подсел к Саше Артем.
Дзюба всегда переживал за игроков, но чувство ответственности возросло, когда он временно стал капитаном команды. Теперь на его, как он сам говорил, хрупких плечах сидят взрослые, но такие беззащитные парни. Его эмоциональность поражала и сводила с ума всех. Лучшей поддержки и быть не могло. Каждый относился к нему с невероятным уважением, зная, что он действительно профессионал своего дела.
— Да нет, тигруля, спасибо, что поинтересовался, — взъерошил волосы Саша.
Тигруля. Все называли его так, а попытки изменить это прозвище на гордое «лев». Вся команда знала, что он — тигруля, а по-другому и быть не может.
— Тем, а она же придет? — посмотрел на друга Головин.
— Должна. Я могу написать ей.
— Если тебе не тяжело, — пробормотал под нос себе Саша, когда Артем печатал сообщение.
тигруля: ты же приедешь?
солнышко: что за странные вопросы?
тигруля: а вдруг ты решила смыться?
солнышко: так и будем общаться вопросами?
тигруля: тебе что-то не нравится?
солнышко: Тема, хватит. Да, я буду.
тигруля: отлично, ждем.
***
Перед каждым матчем сборная волновалась так, будто это был их первый матч в жизни. Все старались не показывать это, но внутри каждый был готов всё бросить и сбежать. Хоть и Россия показала достойный уровень, они боялись проиграть, ведь уверены, что в них перестанут верить. Стоит лишь раз совершить ошибку, так тебя снова начнут поливать грязью, говоря, насколько все плохо.
— Львы, я верю в вас, знайте это, — смотрел на команду Артем. — Мы все сможем, главное не бояться, быть сильными. Мы уже раз победили Турцию, сможем и еще раз победить. Как же я вас люблю. Идите, обниму, — развел руки для объятия Тема.
— Дзюба, ты так гениально говоришь речи, — зашла в раздевалку девушка. — Я тоже хочу объятий.
Мира сидела на трибунах, сжимая руку подруги. Все вокруг кричали: «Россия». Каждый в этот момент верил в победу страны. Чемпионат мира сплотил всех, соединил любовью к футболу, заставил поверить. Несмотря на небольшие неудачи, все все так же надеялись только на лучшее.
— С каких пор ты любишь футбол? — усмехнулась Рита.
— Я его не люблю, — посмотрела на нее Мира.
— А почему так переживаешь?
— За Миранчуков, — пожала плечами девушка, доставая из кармана телефон.
Хрюшка Антошка: вперед. За Россию. За страну. За футбол. За цыпленка-Миросю (Тошка и Лешка)
— Дураки, — рассмеялась Граур, смотря на стадион.
Оставалось совсем немного до начала матча, каждый затаил дыхание, пока футболисты пели гимн. Мира улыбалась, смотря на Черышева. Этот испанский мальчик был слишком милый с ней, что безумно нравилось Граур. Саша был безумно сосредоточенным, что заставило Славу буквально не отрывать от него глаз. «Какой же он красивый, когда так серьезен», — пронеслось в ее голове. Девушка в такие моменты удивлялась самой себе. Она не хотела, чтобы ее мысли были заняты кем-то, но Головин явно был другого мнения.
Свисток был знаком того, что игра начата. Все были безумно напряжены, а новый вратарь навеевал лишь сомнение. Никто не был уверен, насколько хорошо он играет. Плановый медосмотр Акинфеева подкосил всю сборную, а травма Лунева просто разрушила все надежды. Но несмотря на это, ребята держались и показывали уровень. Гилерме старался показать все свое мастерство, доказать, что он не просто так тут стоит. Нойштедтер решил в атаку, благодаря чему забил первый гол на двадцатой минуте. Все поражались слаженной игре сборной. Был виден рост, прогресс. Они играли, будто это последний матч в их жизни. Головин никак не мог собраться, из-за чего делал кучу ошибок. Первый тайм был закончен, а команда сидела в раздевалке.
— Не переживай сильно, ты все сможешь. Соберись, ты знаешь, насколько крутой, — села рядом с ним девушка.
Мира с нетерпением ждала начала второго тайма. Сборная выигрывала, но в любой момент все могло измениться, и это напряжение просто добивало. Граур была готова кусать ногти, молиться, чтобы ребята смогли доказать, насколько профессиональны.