— Вконец охерели? — полюбопытствовала Анко. — Что за угрозы?
— А что за прятки от товарищей? — вопросом на вопрос ответил Аоба, покачал головой. — Ты как будто не знаешь, что на нас положиться можно, доверить свои проблемы…
— Вы, алкоголики и неадекваты, с чего решили, что у меня проблемы? — уточнила Анко, уперев руки в бока.
— Какаши раскололся, — пророкотал Ибики, глядя на неё сверху вниз с выражением, которое в целом можно было трактовать как участие. — Сказал, что ты ждёшь ребёнка.
— Не сказал только, от кого, — Генма переместил извечный сенбон из правого угла рта в левый. — Судя по тому, как Копия с горя надрался — не от него, — он щёлкнул пальцами. — От Учихи Мадары?
— Не приведи Рикудо! — Анко поморщилась: не ожидала, что Какаши расскажет остальным, он обычно надёжно хранит чужие секреты. Неужели новость так сильно его задела? — Ладно, ладно, да, я беременна. Спасибо за поздравления, сочувствия, пожелания, а теперь — пошли вон.
Захлопнуть дверь перед джонинскими носами ей не позволили.
— Анко, хватит тебе, — Генма приобнял её за плечи, всем своим видом выражая поддержку. — Тебе же явно нужно поговорить, выпить… Мы как раз соку принесли.
— Можете забрать его и пойти выпить в парке на скамеечке, — отмахнулась Анко, вырываясь из его рук, загораживая проход в квартиру. — Правда, ребята, я в порядке. Если Пятая вернёт мне миссии — вообще всё чудесно будет.
— Почему держишь нас на пороге? — вдруг спросил Райдо.
— И правда, — поддержал друга Аоба. — Кто со времён вечеринки по случаю заселения рассказывал, что здесь нам всегда рады?
— Я была молодая и глупая, — буркнула Анко, всё же делая шаг назад под их натиском. — И вообще, это странно, когда четыре бугая заваливаются к одинокой женщине…
— Одинокой?
Анко передёрнула плечами, опустила голову, вздохнула. Ну конечно, как она могла надеяться, что он останется в стороне от происходящего?
Ребята застыли литыми конструкциями готовых к броску тренированных мышц. Невозмутимость Сасори это не поколебало ничуть. Анко отошла чуть в сторону и бросила на него быстрый взгляд.
— Значительную часть времени, — проговорила она и прокашлялась. — Ребята, это Сасори, отец моих детей. Сасори, это Ибики, Генма, Аоба и Райдо, мои коллеги и друзья.
Последовавшая пауза была полна напряжения, по уровню вполне дотягивавшего до разговора Мадары и Второго до заключения ими вооружённого мира.
— Хм, — Генма задумчиво повёл сенбоном и покосился на Ибики, как и Райдо с Аобой. Тот дёрнул бровью, коротко мотнул головой. — Хм.
— Полагаю, есть необходимость в более предметном разговоре, — заметил Сасори, внимательно следивший за немым общением джонинов.
— Согласен, — ответил Ибики.
Без лишних слов Сасори обулся. Поймав его за плечо, Анко быстро прошептала по-английски:
— Только пить с ними не соглашайся ни в коем случае.
Сасори выразительно закатил глаза и с непробиваемым спокойствием шагнул к джонинам, вышедшим обратно на лестничную клетку. Дверь за ними закрылась.
— Ну жесть, — резюмировала Анко, оставшись стоять посреди прохожей.
Сасори вернулся только под утро, когда предчувствие скорой активации рвотного будильника уже накатывало на не спавшую ночь Анко тихими волнами. Живой, со всеми конечностями на месте, трезвый, но с настолько отрешённо-задумчивым лицом, что было понятно: долго и обстоятельно пообщался с Ибики.
— Фуф, хвала Мерлину и Рикудо, — проговорила Анко, прижимаясь всем телом к кукловоду, устраивая голову на его плече. — Я боялась, вы с ребятами поубиваетесь.
— Почему бы? Мы же не подростки, у которых гормонов и гонору больше, чем мозгов. Спокойно поговорили.
Сасори погладил её по голове, а затем опустил руку на шею, скользя пальцами по мягкой коже. Заурчав, Анко выгнулась, продлевая прикосновение, нежась под лаской. Она обняла кукловода за талию, поцеловала в шею, однако ответных действий не дождалась — он всё ещё нечто обдумывал.
— Ты очень странный человек, Анко, — наконец произнёс Сасори. — Называешь себя одинокой, в то время как столько людей дорожит тобой.
Удивительно, но Анко искренне смутилась, ткнулась носом в сгиб его шеи.
— Было б чем дорожить… — пробормотала она.
Руки, миг назад гладившие её, сделались жёсткими. Анко вздрогнула от такой перемены, в непонимании уставилась на Сасори, когда он за хвост оттянул её голову от себя, чтобы встретиться взглядами.
— «Драгоценность», — произнёс Сасори медленно, с расстановкой. — Вот, что ты есть, Анко. Кажется, я предупреждал, что сделаю, если ещё раз усомнишься в этом?