— Товарищ командующий, защитники Киева герои. У нас на правом фланге самоотверженно действовала Пятая армия, на левом — прекрасно сражалась Двадцать шестая. Мы имели успех, но его трудно развить. У нас слишком мало танков и артиллерии. Плацдармы сейчас распыляют наши силы, а их надо собрать в кулак. И основное… Присмотритесь к Брянскому фронту. Там продвигается танковая группа Гудериана. Это не поход на Москву. Я убежден — удар во фланг и выход в глубокий тыл нашего фронта.
«А Клейст бродит на юге… Он может переправиться через Днепр и пойти навстречу Гудериану», — подумал Кирпонос. Тревога Тупикова показалась ему обоснованной. Он тихо проронил:
— Будем стоять насмерть.
— Я должен обо всем доложить начальнику Генштаба, — сказал Тупиков.
5
После начала русской кампании Вальтер фон Браухич уже больше месяца проводил все ночи в генеральном штабе и покидал его только с рассветом. Война на Востоке требовала от стареющего генерал-фельдмаршала напряжения всех сил. Берлин обычно спал, когда командующий сухопутными войсками садился в просторный «майбах» и под усыпляющее шуршание шин опускал боковое стекло. В ушах еще звучали телефонные звонки трех наступающих армий, голоса офицеров и генералов. Их заглушал спасительный ветер. Холодные струи освежали уставший от частых бессонниц и раздумий мозг.
Думать фельдмаршалу приходилось много. Гитлер считался с мнением Браухича. Эту пальму первенства командующий сухопутными войсками не желал уступать ближайшим советникам фюрера — Кейтелю и Иодлю. В этой борьбе у Браухича был верный помощник — начальник его штаба опытный генерал Франц Гальдер.
Свою священную обязанность перед вермахтом Браухич усматривал в том, чтобы постоянно направлять политическое руководство третьей империи только на один маяк военной мысли — немецкий генеральный штаб.
По мнению немецкого генштаба, основанному на секретных данных разведывательной службы и на строгом, всестороннем анализе оперативной обстановки, главные вооруженные силы колосса России были разбиты в пограничных сражениях. В Белоруссии и на Украине сейчас уничтожались основные стратегические резервы Красной Армии. Военный мыслитель «прусской школы» фон Браухич ясно видел на русских полях вспышки последних агоний. Советы не в состоянии сдержать дальнейший натиск германских войск!
Все три группы армий — «Север», «Центр» и «Юг» — должны без всяких промедлений наступать. Танковые клинья надо направить и вбить прежде всего в сердце России — Москву. Но торопиться, спешить! Уходит время. Его не удержишь даже лавиной бронированных машин…
Во всей Германии, пожалуй, никто так хорошо не знал военной истории, как Браухич. Ее печальные страницы начинали тревожить фельдмаршала. Быстротекущие дни приближали суровое дыхание русской зимы. Браухич помнил записки Коленкура и невольно приходил в ужас: воевода-мороз не пощадил великой армии Наполеона.
Согласно разработанному плану «Барбаросса» Советский Союз должен быть побежден путем быстротечной войны. Фюрер надеялся закончить восточную кампанию до наступления зимы. Но план — все-таки бумага. Командующему сухопутными войсками приходилось заглядывать в будущее, думать о теплой одежде для своих солдат.
Решение этого на первый взгляд очень простого, но щекотливого вопроса Браухич поручил изворотливому Гальдеру, и тот с присущей ему энергией взялся за дело.
В эту ночь Браухич находился в кабинете начальника генштаба, когда раздался звонок и в телефонной трубке послышался резкий голос Гитлера:
— Гальдер, третьего июля вы изволили заявить представителям прессы: «Не будет преувеличением, если я выскажу утверждение, что русский поход выигран в течение четырнадцати дней». А недавно вы внесли предложение заняться пошивкой зимнего обмундирования. Где же ваша вера в быструю победу? Объясните мне, что это значит.
— Мой фюрер, зимнее обмундирование совершенно необходимо нашим оккупационным войскам.
Голос в трубке стал ровным, спокойным:
— Благодарю вас, я удовлетворен вашим ответом.
Опустив на рычажки телефонную трубку, Гальдер усмехнулся:
— Доносчик Кейтель остался с носом.
Могучий «майбах», казалось, пожирал пространство. Из предутренней мглы наплывала колоннада Бранденбургских ворот. Во всех пяти пролетах развевались полотнища со свастикой — в честь победоносного похода на Восток.
У Бранденбургских ворот фюрер всегда принимал военные парады. Браухичу надоели слишком частые пустые церемонии. Они доставляли ему немало хлопот и утомляли. В душе он презирал весь этот военный цирк, с его ненужным блеском и оглушительными фанфарами. Браухич любил не парад, а действие войск.