— Послушай, давай…
Договорить я не успел. Шрамированный двинул мне кулаком в морду, и я отлетел к стене. Встал и ударил его в ответ, но промазал. И снова получил по морде. В глазах у меня поплыло, а голова страшно заныла.
— Идиот, я в стольких сражениях участвовал, а вот твои нежные ручонки, похоже, только баб ласкать умеют, — глумливо сказал он и поднял руку для последнего удара, который, скорее всего оглушит меня.
И тут я увидел. Буквально за пару мгновений. Его рука. В ней было разрушение. Я увидел в области локтя, под слоями бинтов, под коркой крови нечто нехорошее — черное, сгущающееся, гноящееся и постепенно распространяющееся по всей руке. Я увидел это смутно и сам не понял, как это получилось. Но зато понял, что это.
— Ты умрешь, — сказал я и закашлялся, выплюнув… сломанный зуб.
— Ты это говоришь мне? — Мужик от удивления даже опустил руку, а затем расхохотался. — Смотри, сам умрешь, если не свалишь отсюда, щенок.
— Нет, твоя рука… в ней нагноение.
Шрамированный с еще большим удивлением посмотрел на меня. А затем снова рассмеялся.
— Шутки вздумал шутить. Я поцарапал ее об нож одного недоумка, когда объяснял ему, почему со мной связываться плохо. На мне все заживает, как на собаке.
— Но это не заживет. Я знаю, поверь мне.
— Знаешь что, идиот… — Он схватил меня за рубаху и, стукнув об стену, шмякнул на пол. — Иди-ка ты отсюда подобру-поздорову…
— Ты умрешь от заражения крови… — прохрипел я, ощупывая ноющую голову. — Но я могу помочь тебе.
***
Виам не разговаривала со мной. Ну почти. Только бытовые какие-то моменты обсуждала, а так играла в молчанку. Она даже почти не глядела на меня, а если случайно встречалась со мной глазами, тут же отводила взгляд. По ночам она больше не пропадала. По крайней мере, пока.
— Послушай, — решил я однажды покончить с этим спектаклем, уже порядком надоевшим мне, — я просто хотел помочь тебе. Не надо вести себя так, будто я враг тебе.
— Ты не знаешь, почему я это сделала, — прошептала она и даже на пару секунд задержала на моем лице взгляд. — Мы умирали от голода, когда… когда мой муж покинул нас. Мы даже похоронить его не смогли, потому что на это нужны деньги. Мне пришлось выбросить его труп в море. — Она заплакала, закрыв ладонями лицо. — Вали приходится попрошайничать на улице. До того, как ты снял место у нас, мы загибались от голода.
— Ну, ну… успокойся, Виам… — Я неуклюже погладил ее по голове. — Все образуется. Я помогу вам, слышишь? Виам, я помогу! Ты только перестань ходить… в то место.
— Не пойду… — прорыдала она. — Думаешь, мне нравилось этим заниматься? Думаешь, нравилось предавать память моего мужа? Я только… ради детей… чтобы от голода не померли.
— Иди ко мне. — Я притянул ее изможденное тельце и прижал к себе. — Все образуется, вот увидишь…
***
Вечером того же дня к нам заявился шрамированный. Виам с девочками ушли в лавку за продуктами, дома были только я да старик, который спал.
— Как ты нашел дом? — спросил я, хватаясь за рукоять меча, который висел на стене.
— Да брось ты это дело, — махнул он рукой и вальяжно устроился на стуле. — Я по делу. А дом найти не проблема, ведь здесь я и увидел впервые Виам. Понравилась она мне.
— И ты воспользовался ее беспомощностью и безвыходностью ее ситуации, — процедил я сквозь зубы, жалея, что не достаточно силен, чтобы приложить его шрамированную морду об стену.
— В моей жизни всегда были только кровь и выпотрошенные кишки, — сказал мужик без тени иронии или насмешки, — и потрахаться с хорошенькой бабой — единственная радость в моей жизни.
Я брезгливо поморщился.
— Зачем явился?
— Ты сказал, что поможешь мне. Гляди. — Он закатал рукав рубахи, и я увидел плоть в области локтя — на нее жутковато было глядеть.
Я понял, что заражение началось.
— Так поможешь?
— Не знаю. Надо попробовать. Но не бесплатно.
— Сколько? — спросил он без раздумий.
— Нет, не за монеты.
— Тогда что же?
— Я хочу научиться драться.
Глава 19. Копошение червя в грязи продолжается
Спустя несколько дней после того, как меня посетил Кристер (так звали шрамированного), у нас с ним состоялась первая тренировка.
В тот день, когда он пришел в дом Виам, мы с ним заключили сделку. Мужчина согласился на мое предложение: я убираю разрушение с его руки, он в ответ учит меня искусству боя.
Кристер, как он сказал, был наемником. Не удивительно, что он хороший боец.
Для начала пришлось мне, конечно, заняться его рукой. Я предполагал, что наемник, как человек, лишенный совести, может меня кинуть, взяв то, что ему надо. Но у меня не было особо вариантов, так что пришлось рискнуть.
Мне было погано связываться с таким выблядком. Он использовал Виам, способствовал ее падению. Не заставлял, конечно, но нормальный мужик разве поступил бы так с женщиной, которая ради куска хлеба для детей опустилась до… подобного? Только кусок дерьма мог воспользоваться ситуацией Виам.
Еще более погано мне было из-за того, что я сам с собой пошел на сделку. Поливаю сам Кристера потоком презрения, а сам взял его в учителя. Тоже мне, Мистер Благородство. Я утешал себя тем, что мне позарез надо научиться владеть мечом. На базовом уровне, по крайней мере. Иначе подохну в этом мире. Да и Агнара с сыном Маха искать лучше, будучи готовым ко всякого рода приключениям и опасностям.
Кристер, разумеется, видел, как именно я «лечил» его локоть. Дал клятву, что он — могила. И снова мне пришлось рискнуть, поверив ему на слово. Когда локоть на глазах начал приобретать здоровый вид и цвет, наемник взглянул на меня приблизительно с таким же благоговейным ужасом, как островитяне. Что ж, по крайней мере, теперь он хотя бы будет воспринимать меня всерьез.
Тренировки он решил устраивать на пустынном берегу моря, в том месте, где шансов натолкнуться на кого-то было мало. Я, конечно же, с радостью принял такой расклад — другого более подходящего места и придумать было нельзя с нашими-то отсутствующими возможностями.
— Начнем мы с элементарного — со стойки, — начал Кристер, прохаживаясь передо мной с деревянным мечом в руке: точно такой же он достал и мне. — А перед тем запомни: меч — не просто оружие, не просто средство для рубки врагов или защиты, меч — это часть тебя, это не придаток к твоей руке, а ее продолжение, смертельный коготь, который ты должен срастить со своей плотью. Ты должен чувствовать свой меч так же, как чувствуешь свою плоть, ты должен приручить свой меч, обуздать его, подчинить себе, если хочешь. Ты должен научиться управлять им так, чтобы он беспрекословно повиновался тебе. А теперь смотри и запоминай.
Кристер показал мне правильную стойку. Я повторил. Он объяснил, в каком положении должен быть корпус тела, ноги, как именно держать меч, под каким углом сгибать локоть. Я повторил все в точности, как он показал. По крайней мере, я на это надеюсь.
Затем он вкратце рассказал о видах блоков и уже только потом, исходя из той информации, что он выдал про блоки — про виды ударов. Как я понял, они — и блоки, и удары — ставились в одинаковом положении, только с разной целью.
Наконец, наступила сама тренировка. Кристер показывал мне элементарные вещи — для него — для меня они вовсе не были элементарными. Я ощущал себя младенцем, которого учат переставлять ножки.
Мы находились на берегу три часа. К концу у меня ныло все тело, а рука, в которой я держал меч, казалась негнущейся отбитой деревяшкой.
— Ты еще очень слаб, ты как беззащитный ребенок, и человеку мало-мальски умеющему владеть мечом, ничего не стоит зарубить тебя в первую же секунду битвы, — беспощадно заявил Кристер.
Ну спасибо, а то я не знал, насколько плох. Мне было до жути обидно. Одно дело — знать самому свои слабости, другое — когда в них, как в лепешку говна, ткнул тебя носом посторонний человек.
— Но и из такой бабы, как ты, можно человека сделать, — продолжил Кристер без тени насмешки в голосе.