Неужто так дорожит своей… работой? Впрочем, что это я? «Заведение» же элитное, наверняка бабла загребает побольше, чем местные судомойки.
— И кто же твой злостный враг? — не сдержал я насмешки. — Обозленная, ревнивая жена кого-то из твоих клиентов?
— Это не смешно! Нет, это моя конкурентка, Клара. Один из ее самых богатых клиентов переметнулся ко мне. Он полгода ходил только к ней, осыпал подарками сверх той платы, которая положена по правилам. А затем кобелю захотелось разнообразия. Клара возненавидела меня и решила сжить со свету.
— Такими обвинениями можно разбрасываться, только если уверена в своей правоте… — засомневался я.
— Я уверена… почти. Других вариантов нет. Прошу, помоги!
— Допустим, помогу, если смогу. А что потом делать будешь? Как станешь уживаться с этой Кларой?
— Это уже только моя проблема, — снова поджала красавица губы.
Она выглядела при этом одновременно сурово и мило. И вообще, как может девка с такими невинными глазами быть шлюхой в борделе? Да, мир, ты не перестаешь меня поражать самыми неприятными способами.
— Дан. — Девица уверенным, но мягким движением коснулась моего плеча. — Я умею быть благодарной. Все, что захочешь. Поверь, я могу одарить тебя так, что ничего подобного ты в жизни больше не испытаешь.
— Э, нет, милочка, мои грезы оживлять не надо, я как-нибудь иначе их оживлю. — Я таким же мягким, но твердым движением скинул ее руку с плеча.
Честно признаться, меня задолбало, что все девки этого мира пытаются стянуть с меня штаны либо чтобы отблагодарить, либо чтобы добиться чего-то от меня. Не то, чтобы я всю жизнь был таким уж праведником, но мне было тошно от навязчивой мысли, что каждый раз меня просто пытаются использовать. Как тех же шалав, например.
— Тогда чего ты хочешь? — В голосе Эйдин зазвенела сталь.
Не привыкла слышать отказы, милочка? Привыкла, что каждый с радостью использует тебя, как подстилку, да? И надула свои красивые губки оттого, что нашелся кто-то, кто отказался от такой подстилки, отказался вытереть об тебя ноги? Хм, чего-то я в этом мире определенно не понимаю.
— Информации.
— И что это значит?
— Ты сказала, что у вас самые богатые клиенты…
— Не все.
— Но многие. Мне нужно, чтобы ты стала моими ушами. Они ведь делятся с вами чем-то… интересным? Или это только тупой стереотип такой?
— Хм… — Эйдин задумалась. — Ты слишком наивен, мальчик, если полагаешь, что знать вываливает на шлюх ценную информацию. Но доля правды в твои словах все же есть. Нас клиенты не считают за людей. К тому же, они и предположить не могут, что мы можем представлять опасность для их репутации, ведь среди шлюх нет самоубийц. Так что да, случается, хоть и редко, что какой-нибудь зазнавшийся аристократишка рассказывает кому-то из нас такие вещи, о которых посторонние не должны знать. Для них это то же самое, что откровенничать со стеной или бессловесной скотиной. Но, Дан, не строй иллюзий: я вряд ли сумею таким способом отблагодарить тебя.
— И все же. Давай остановимся на этом варианте платы.
— И зачем тебе это? Даже если я узнаю что-то интересное… тебе что, жит надоело?
— Это уже не твоя проблема.
— А если я ничего не узнаю?
— Значит, получится, что я помог тебе бесплатно. Не парься — я не в обиде буду, хоть и огорчусь. Но я, конечно, буду очень надеяться на то, что ты сдержишь свое слово.
— Что значит «не парься»? — удивленно вскинула брови красавица.
— Это значит — не беспокойся. Давай осмотрю тебя, что за зараза там в тебе поселилась…
— Мне обнажиться?
— Не надо.
Не буду лукавить — я бы не отказался от визуального наслаждения лицезреть то, что скрывается под плащом этой «исполнительницы желаний», но я поборол себя.
Я прикоснулся ладонями к плечам девушки. Ничего. Пустота под внутреннем взором.
— Ты уверена, что болеешь? Я ничего не вижу.
— Мне плохо. Меня рвет по несколько раз в день. Я не просто болею, я умираю, Дан. Сейчас я едва стою на ногах.
— Не похоже, видать, сильная воля у тебя…
Я сосредоточился сильнее. Закрыл глаза. Попытался включить концентрацию до максимума. И увидел.
Эйдин вся состояла из… тьмы. Все ее тело было охвачено какими-то темными сгустками. Ее организм распадался изнутри. В нем почти не было «чистого» участка. Меньше всего темных сгустков было в голове, больше всего — во внутренних органах.
— Оно слишком сильно захватило твое тело… — тихо сказал я, открывая глаза. — Я вряд ли смогу тебе помочь, Эйдин, прости.
— Ох… — сорвалось с ее губ.
Впервые за весь разговор стальные невидимые доспехи уверенности и воли девушки дали трещину.
— Но если ты не попытаешься, я точно обречена. А так хотя бы есть шанс. Прошу, Дан, попытайся! — Ее глаза молили, а голос был пропитан отчаянием.
— Ладно, попытаюсь… — вздохнул я.
Ну как тут отказать? Она бы еще на колени упала для пущего эффекта.
Я медленно осмотрел территорию вокруг. Поздний вечер накрыл город, и это была дикая часть берега, тут редко кто-то ходил. Вот и сейчас ни единой души не было видно. Но рисковать все равно было страшновато. В мои планы не входило палиться перед кем-то, что я маг. Но делать нечего. Не вести же девку из борделя в дом к Виам.
— Думаю, лучше нам присесть и укрыться под твоим плащом.
Эйдин тут же повиновалась. Мы опустились на колени, девушка сняла свой плащ и накрыла нас им. Не то, чтобы полная изолированность от потенциальных глаз, но лучше, чем на открытом пространстве. Пусть уж лучше думают, что я тут трахаю ее, а не пучки магической энергии в нее запихиваю.
Я выставил ладони прямо перед своим лицом, так как места было мало, и соткал пучок света. Он позволил мне увидеть в глазах Эйдин изумление вперемешку с ужасом. Стандартная реакция. Неужто настолько редкий дар среди магов? Надо будет спросить у Мист.
Я «влил» энергию в грудь девушки. Свет за несколько секунд растворился в ее теле.
— И это все? — спросила она с надеждой.
— Я не знаю, Эйдин. Надо ждать, — вздохнул я.
Я лгал. Я был почти уверен, что это не поможет. Распад организма был слишком обширным.
Мы откинули плащ, Эйдин завернулась в него, как в одеяло, закрыв даже лицо.
Прошло минут десять.
— Ты не чувствуешь себя лучше? — спросил я.
— Так же, — прошептала она дрогнувшим голосом.
Ревет, похоже. Вот дерьмо: ревущая женщина — хуже, чем нападающий на тебя в лесу алоуш.
Прошло еще минут пять.
— Дан, мне… ах…
Девушка упала на спину, плащ распластался под ее телом. Грудь больной тяжело поднималась и опускалась. В горле слышались хрипящие звуки. Эйдин резко перевернулась, и ее вырвало сгустками гадости вперемешку с кровью.
— Да, плохо дело… — хмуро сказал я, придерживая ее волосы, чтобы она могла вытереть лицо платком, который выудила непонятно откуда.
— Я же говорила… умираю.
Эйдин откинулась обратно на спину и… потеряла сознание. Какого хрена?! Что мне делать с ее бессознательной тушкой теперь? Ах, дерьмо за дерьмом! Кажется, в такой жопе я еще впервые в этом мире!
— Эй, Эйдин, очнись давай, — легонько потряс я девушку за плечи.
Больная лишь слабо застонала в ответ.
Ну и подставила же ты меня, Эйдин!
Словно в ответ на мои мысли несчастная начала снова хрипеть и задыхаться. Да она ж тут помереть может! Ах, все еще хуже, чем я думал несколько секунд назад!
Я выставил ладони перед собой и крепко зажмурил глаза. Давай, давай, душа моя, ну выдели ты мне из своих недр побольше энергии, не жадничай, ты ж своя, родная!
Эйдин захрипела совсем уж люто. Меня пробрала ледяная дрожь от страха, что девка реально помрет. Я открыл глаза и напряг свои ментальные силы до предела. И тут… оно произошло. Я увидел. И я был в глубоком шоке.
Это уже был не комочек света. Это был огромный ком, мерцающий, переливающийся бело-синим. Он не умещался в моих ладонях, он буквально переливался через край, он охватывал пространство раза в два больше, чем образовывали мои сложенные вместе ладони. Это было столь чарующее, волшебное, невообразимое, восхитительное зрелище, что на миг я даже позабыл об Эйдин, и мне даже стало плевать, что кто-то мог увидеть меня таким. Я был счастлив. Этот мерцающий сгусток энергии я выудил из своей души — да я понятия не имел, что она может вместить в себя такую мощь и такое великолепие!