— Там мои дети…
— Здесь они тоже есть. И им тоже очень страшно умирать.
— Что за разговоры вы тут ведете? — громыхнуло над нами, и я резко вскочил.
За нами стоял Оскал. В руке его горел факел.
— Он все знает, — указал на меня раб.
— Что? — поперхнулся я от изумления. — Вы заодно?
— Поганый твой язык! — ругнулся Оскал, добавив потом еще отборной брани. — Договорились ведь на рассвете все сделать, но у тебя поджилки затряслись, да? Значит, так: этого ушлепка я сейчас размозжу башкой об стену, ты поможешь мне избавиться от трупа, а на рассвете сделаешь дело, понял? Понял, трусливая ты баба, спрашиваю? — прошипел Оскал, исходя злобой.
— Да, — обреченно и потерянно ответил раб.
— Не делай этого! — с нажимом произнес я. — Подумай, как твоя-то семья потом будет жить с этим?
— А ну заткнулся! — прорычал Оскал и, подбежав ко мне, вмазал мне кулаком в голову.
Я понял, что упал, только когда коснулся телом камня. Не знаю, как сознание не потерял от такого удара — чудо, да и только.
— Не лез бы не в свое дело — и ползал бы тихо-мирно до конца жизни, червь, — выдохнул мне в лицо амбал, наклонившись.
— Пошел ты, недоумок!
— Это ты сейчас отправишься — в землю, где тебе и место, червь, но только уже навсегда, чтобы загнивать там до скончания времен. — Он вытащил откуда-то нож и поднял надо мной.
И тут бабахнуло. Да так, что я оглох. Видеть не перестал, а вот звуки поглотила такая тишина, которая, наверное, только в гробу бывает. Оскала всего перекосило. Я не успел ничего понять, а он уже шмякнулся на пол, сбитый каменным осколком, отвалившимся от потолка. Я снова чудом уцелел. Кажется… но что-то явно не так. Иначе почему пол подо мной разверзся, и я понесся куда-то вниз — в черноту бездны? Потолок, обильно ссыпавший вниз каменные обломки и тучи пыли, становился все дальше от меня. Вот дерьмоооо… Кажись, меня ждет еще более глубокая яма жизни или смерти, чем все те, в которых я уже успел побывать.
Глава 4. Перст Указующий
Ах, как люто болит башка! Будто молотом пару десятков раз стукнули. Я с болью в мозгах вспомнил, что случилось. Взрыв… и чернота. Жесть. Как же там остальные?
Я разодрал тяжелые веки и увидел белоснежный потолок. Ого, где это я? Неужто все произошедшее было жутким сном, а очнулся я после комы в больнице? Ох, как был бы я счастлив узнать, что это так! И больше не ныл бы, что жизнь говно, и даже к спиртному не прикладывался бы, и работу бы нашел! Но нет — я лежал не на вожделенной больничной койке, а на роскошной кровати под тяжелым пурпурным балдахином. Поднявшись, осмотрелся. Покои в средневековом замке? Очень похоже, хотя у меня нет опыта пребывания в средневековых замках. Высота потолка, который опирался на толстые белые колонны, видать, на великанов рассчитана. Окна с резными ставнями. Эстетично. Рядом с кроватью стоял маленький столик с подносом, а на нем — это что, шампанское?
Я вспомнил, что уже целую тысячу лет не бухал, и рука сама собой потянулась к бокалу, но я вовремя одернул себя. Ну уж нет, я в какой-то очередной жопе, к пьянкам еще возвращаться не хватало.
Тяжелые по виду деревянные двери распахнулись, и в покои вошли две девицы. От неожиданности я вскочил.
— Ты не успел тут заскучать, милый? — медовым голосом протянула одна — темненькая.
— Мы пришли скрасить твое пребывание здесь, — добавила вторая — светленькая.
К слову сказать, девахи были что надо: все при них — и фигурки сочные, и личики смазливые. Я что, в борделе? Меня уже, кажется, ничто не удивит в этом чокнутом мире.
— Эм… дамы, благодарю, конечно, но… где я, собственно, нахожусь?
— Тебя сейчас это волнует больше всего? — все также слащаво спросила первая барышня и подошла ко мне вплотную, не забывая активно вилять некоторыми частями тела.
— Не хочешь расслабиться? — подключилась вторая, тоже подойдя и вольготно устраивая руку у меня на груди.
— Нет, не хочу, — отозвался я непреклонно, убирая руку нахалки с груди. Хотя — к чему лукавить? — искушение было сильно. — Так где я, вы говорите?
Через мгновение мой вопрос потерял свой смысл, потому что случилась какая-то необъяснимая мистическая хрень: девицы растаяли в воздухе вместе с комнатой и всем ее содержимым, а я стоял в темной пещере, освещенной одним факелом на стене.
— Какого…
Не зная, пора ли уже начать паниковать, я стал озираться в поисках хоть какого-то источника информации. Взгляд зацепился за… кладку яиц? В углу лежала кладка с белыми круглыми яйцами. Так, один, два… пятнадцать яиц. Размером с пару моих кулаков. И что за милые зверушки их них вылупятся, любопытно?
— Так, Дан, это не твое дело, вали отсюда… — Ага, как же! Я, разумеется, поперся к кладке, чтобы вблизи поглазеть на нее. — Какого..?
То, что произошло дальше, не поддается никакой логике. Яичные скорлупки стали трескаться, и, не успел я опомниться, из них вылезли… пауки! Размером чуть меньше моих кулаков полтора десятка пауков, чтоб их! Коричневой окраски, мерзкого вида (брр, всегда бросало в дрожь от подобной живности).
Что происходит? Мне показалось, или они стали больше в размерах? Ах, проклятье! Очнувшись от приступа тупости, я бросился бежать. Поздно! Двери нигде не видно, никаких отверстий, я в большом каменном гробу, и на меня нападают проклятые пауки!
Мохнатые твари во все свое множество ног бежали ко мне! Пара поползла по штанинам, я попытался отряхнуть гадов. Не тут-то было! Остальные подоспели на подмогу к своим собратьям, и буквально через несколько секунд мое воющее в паническом ужасе тело облепили эти мерзкие твари. Один забрался на лицо. Фу, как мерзко! Безмолвный крик застыл у меня на губах. Я попытался отцепить тварь с лица, и тут… все исчезло.
— Серьезно? — вслух поинтересовался я и вытер пот со лба. — Напряженный выдался денек…
Я понадеялся, что фокусы закончились, но что-то снова было не так.
Я стоял в лесу. Почва под ногами была какой-то зыбкой. Я опустил глаза. Да это же болото!
— Ну все, с меня хватит! — крикнул я. — Кто бы меня ни разыгрывал — прекрати это немедленно!
Разумеется, на мои слова откликнулась лишь госпожа тишина. А тело мое тем временем неумолимо вязло в болоте. Я не предпринимал попыток сопротивляться. Ненавижу совершать бессмысленные действия, хоть и занимаюсь этим часто, но — не в этот раз.
Когда я погрузился по шею, мне стало не по себе. По подбородок — уже совсем не смешно. Стал погружаться в противную субстанцию с головой — почувствовал накатившую волну паники. Мне пришлось закрыть глаза. Я не мог дышать. Еще немного — я стал задыхаться.
Да будет так. Если это конец — я не буду сопротивляться. Мне очень жаль, что я не выправил свою жизнь, но я, кажется, устал быть червем…
***
— Что-то ты не сильно противился мнимой смерти.
Я открыл глаза. Наверху — каменный потолок. Повернул голову набок — стены пещеры. Повернул голову на другой бок — проемы в тоннели. Я видел их очертания благодаря белому мерцанию, разлитому кругом. Источника света видно не было — будто просто туман разлился в пещере. Очередное перемещение непонятно куда?
— Нет, ты в подземелье рабов.
Я что, задал свой вопрос вслух?
— Ага, вслух.
Резко сев, я осмотрелся. Никого.
— Не пугайся, ты не спятил, я не глюк и ты не умер.
— А ты кто?
— Хм… назовем меня так, как назвал когда-то один… шутник — Указующий Перст.
— Чего-чего?
— Чего слышал. И не вздумай обзывать Пальчиком, а то находились умники такие…
— На что указуешь-то хоть?
— На путь жизненный, которого можно держаться. Но не обязательно, ибо нет ценнее дара, чем свобода воли.
— Так, стоп. Для начала — ты где? Я тебя не вижу.
— И не должен видеть. Я — создание трансцендентное миру и состою из тонкой материи, невидимой для человеческого глаза.
— Ого, как загнула.
— Почему в женском роде? Я ведь для тебя просто голос.