- Может, сходим после школы поужинаем куда-то? - выпалил Куртцберг. Потом, осознав наконец, как это странно звучит с его стороны, добавил: - Просто так. Мы общаемся уже некоторое время, и никуда вдвоём не выбирались.
В его планы не входило морочить ей голову. Ему главное дождаться заветной реакции от Адриана по итогу всего этого. Маринетт не должна догадаться... ни о чем. Ну, он, по крайней мере, хотел бы все обставить именно так.
Но Маринетт покачала головой:
- Прости, в этот раз никак. Да и... честно говоря, в ближайшее время тоже. Домашний арест, разве я тебе не говорила?
Ах, да, точно. Вот же, дурак. Ещё одна причина, почему стоит продумывать всё заранее, а не импровизировать, выставляя себя полнейшим идиотом.
Между ними повисла неловкая пауза. По-настоящему неловкая, впервые за долгое время. Нат практически физически ощущал, как все летит к чертям собачьим, и боялся, что даже этот маленький инцидент может испортить их отношения безвозвратно. А ведь дальше, скорее всего, будет только хуже.
До тех пор, пока он не вотрется в доверие к Бражнику, он не сможет ей никак помочь.
Помочь. Только этим мотивом он оправдывать все свои мысли, действия и планы; этим же он оправдывал возникшее между ними взаимное смятение.
Чтобы что-то приобрести, нужно что-то отдать взамен.
Пожалуйста, пусть его жертва принесёт свои плоды.
Маринетт не знает, что творится у него внутри. Поворачивается спиной, выходя из аудитории, по пути вылавливая Алью, а он смотрит ей вслед, словно побитый щенок, и никак не может понять: не напрасно ли это все?
Сколько он так стоит в прострации? Минуту? Две? В самый отчаянный момент рядом с ним совершенно не тот человек, которого он хотел бы видеть.
На плечо ложится рука Буржуа; блондинка хитро усмехается, наслаждаясь состоянием Куртцберга. Она не испытывает каких-либо сильных чувств, лишь прет, как танк, к своей цели, не видя на пути никаких препятствий.
- Мне кажется, либо ты терпишь неудачу? - по-заговорчески тихо интересуется девушка, словно издевается над ним. Подначивает.
Нат брезгливо смахивает с плеча её руку и смотрит в ответ осуждающе:
- И что ты тут забыла?
- Я? Что тут забыла? Мальчик, это ты забыл, - она села прямо на парту, нога на ногу. - Мы заодно. Следовательно, как нам нужно действовать, чтобы все получилось?
«Вместе».
Ответ отдаётся в ушах проклятым эхом, разрывая изнутри мозг. Нат чувствовал себя грязным предателем. И как так получилось?
- Мы с тобой никогда не будем «заодно», - Нат отрицательно покачал головой, хотя прекрасно знал, что Хлоя была права.
Ключ к выполнению задания Бражника - это работа сообща. Как ни крути, а его неловкие попытки игры в Дон Жуана - лишь херовая пародия на голливудское кино.
- Если тебя так волнует то, что по отношению к нашему тандему используется какое-то обобщающее слово-определение, можешь подобрать другое, - Хлоя пожала плечами. - Сути это не меняет.
Нат вздохнул. Хотелось верить в то, что все проходит - и это тоже пройдёт.
- Какой тогда план действий? - каждое слово - шаг вперёд. Последним он переступил через себя.
***
На заднем дворе ветрено.
Проклятый зимний ветряк задувает за шиворот, вызывая мурашки.
Их всего двое здесь, и больше - ни души. Конечно, кому ещё придёт в голову морозиться на таком холоде в обеденный час?
- А где Алья с Нино? - при вопросе изо рта вырывается облачко пара. Маринетт задумчиво наблюдает, как оно растворяется в зажигающихся огнях сумерек: темнеет нынче все ещё очень рано.
- Где-то. Как и всегда, - Адриан улыбается одним уголком рта.
Тишину разрывает только стук двух сердец. Вот они и снова остались наедине, каждый терзаемый своими мыслями и накатившейся неловкостью.
Между ними никогда не было и не будет нежной романтики и наивного флирта. Этот этап отношений кажется таким поверхностным и глупым, когда неподалёку гуляет опасность на грани смертельной, а они оба - слишком сложные изнутри, как и их чувства, полные неоднозначности и недосказанности.
И все же, Адриан смотрит в её синие глаза, и видит там себя: ворох какой-то непонятной неуверенности и грусти; раньше он не замечал этих сверкающих граней твёрдой, как скала, но надломленной девочки, которой нужен человек, способный стать для неё настоящей опорой и поддержкой. Маринетт никогда не признаётся в этом сама, но... с большинством вещей, которые происходят с ней, она не справляется.
Дюпэн-Чен знает это, но предпочитает не думать, надеясь оградить от ненужной ноши окружающих.
Адриан сначала сделал шаг ей навстречу без задней мысли, проиграв в борьбе с гормонами или же очарованный чем-то романтическим и незримым - это неважно, важно то, что невольно он стал ближе именно так, как ей было нужно. Без цветочков, бабочек и розовых единорогов, а сквозь непонимание, холодные стены и конфликты - именно так, чтобы их связь закалилась, стала настолько крепкой, чтобы никто из них, таких упрямых и непримиримых, не смог отрицать её.