Не сказать, что он собирался выполнять свои обещание и мадемуазель Буржуа, но… Габриэль явно ощущал, что ходит по краю и что ему просто необходим заинтересованный человек на его стороне. Он думал, что им будет Лука… предательство хакера оказалось неприятной неожиданностью. Поэтому ныне у него просто не было иного выбора, кроме как использовать доверчивость дочери мэра и её непонятную одержимость Адрианом.
Этим глупым мальчишкой, который доставил своему отцу множество хлопот, пока бегал за Маринетт Дюпэн-Чен.
Учитывая предательство Куффена, у Габриэля оставалось совсем немного времени, прежде он отправится на самое дно. Но он просто так не сдастся. Не отправится туда в одиночестве, не наказав ту, которая заставила его сорваться.
Смех Агреста был страшным и безумным; хриплый и тихий, он походил на кашель чахоточника, обреченного больного человека, который навсегда потерял себя в своем сумасшествии.
— Твоим единственным заданием будет, — он поправил седеющие волосы, переводя дыхание, — привести её сюда. Это всё.
Хлоя нервно сглотнула. Честно говоря, она и не подозревала об этой… устрашающей стороне отца Адриана. Не могла даже предположить, когда пришла сюда. Она зашла слишком далеко, да?
Но, кажется, она теперь не может отступить. Собственная шкура важнее, с какой стороны ни посмотри. И если всё пройдёт по плану, Маринетт Дюпэн-Чен больше никогда не встанет у неё на пути.
***
— Это была ты, Маринетт. Но ты просто боролась за своё выживание. А мы… мы заслужили это.
Как в замедленной съемке, Маринетт видела, как Адриан положил тонкий указательный палец, покрасневший от холода, на курок, как напряглась рука парня с последним усилием. Он зажмурился, не в силах бороться со страхом.
— Адриан, нет. Нет! Все не так! Не делай этого!
Маринетт бросилась вперёд, выкинув свой пистолет куда-то в сторону. Если она не успеет — а она чувствовала, что не успеет, — то все кончено. Ничего уже нельзя будет исправить, нажать на кнопку «replay» или отмотать все на несколько часов назад. Жизнь — не игра. Зимний промозглый дождь, такой типичный для Парижа — по-настоящему холодный и мокрый, а кровь в их жилах — тягучая и красная, как гранатовый сок. Раны болят адским огнём, а пуля быстра, и её не остановить одним движением руки. Они не были героями фильма «Матрица».
Раздался глухой звук. Адриан нажал на курок. Так легко и так безрассудно.
Сама того не заметив, Маринетт заплакала. Поскользнувшись на заледенелой дорожке, она упала, расшибая колени. Перед глазами мелькали страшные картинки, она другой изощренней. Но Маринетт не могла в точности вообразить смерть Адриана. Все казалось каким-то неестественным. Пустышкой. Обманом.
Девушка медленно подняла голову. И они снова посмотрели друг на друга, оба растерянные и ничего не понимающие, потому что думали, что потеряли друг друга навсегда.
Удивление стёрло с лица Агреста тень страха и унижения, которые он испытывал всего пару мгновений назад. Парень таращился на пистолет в руке, раз за разом нажимал на курок, но тишину сквера нарушал только лишь глухой звук незаряженного магазина.
Прошла минута, две, но никто не смел заговорить первым. Даже несмотря на то, сколько между ними всего осталось недосказанного.
Они рассмеялись одновременно. Маринетт — сквозь слёзы, Адриан — истерично. Все эмоции вырвались наружу безудержным глупым и страшным смехом. В нем не было ни капли веселья. Только боль и отчаянье.
— Адриан, — Маринетт, шатаясь, поднялась на ноги. Из разорванной штанины показалась разодранная коленка. Кровь стекала вниз, пропитывая ткань джинс, но Дюпэн-Чен не обращала на это никакого внимания.
Адриан кинулся к ней, придерживая, чтобы она не упала, но практически сразу отшатнулся. Он не был уверен, что после всего случившегося имеет право прикасаться к ней. Говорить с ней. Находиться рядом.
Это смятение ясно читалось на его лице. Маринетт больше всего на свете хотела бы оказаться в его объятиях и ничего больше не выяснять. Уйти домой и наслаждаться обществом друг друга. Может быть, впервые за всё время их недоотношений почувствовать себя нормальными людьми без фобий и заскоков. В их возрасте молодые люди планируют свой первый секс, а не целятся друг в друга из пистолетов.