- галлюцинации? - Кто вы? - Я сказал, выброси ключ и зайди в лифт, - теперь, когда она услышала снова, голос показался ей знакомым. Она знала этого человека? К сожалению, в кромешной тьме звуки совершенно не складывались с образами в голове. Силуэт сделал широкий шаг вперед, наступая, а Маринетт - невольно - шаг назад. Нет-нет-нет, и снова - нет! Она не могла зайти в этот гребанный лифт. Если она зайдет, то... И тут она поняла. После определенных событий, произошедших в жизни девушки, она до смерти боялась закрытого пространства. Но она никогда не распространялась об этом страхе, только избегала лифтов, где становилось совершенно нечем дышать, как только двери закрывались. Благо, она жила практически в самом сердце Парижа, тут не было так много высотных зданий, а на Эйфелеву башню она могла посмотреть и издалека. Так откуда он это знает? Насколько они близки в реальной жизни? Могла ли Маринетт подпустить к себе такого опасного человека? Сама того не заметив, она уже оказалась внутри. Нервно сглотнув, она бросила ключ под ноги силуэту, решив, что не стоило сопротивляться, если это - ее следующее испытание. Не так уж это и страшно, ведь миллионы людей каждую секунду заходят в это ограниченное пространство, толкаясь там, словно селедки в бочке, и она сможет. Она уже смогла - уже там! Она просто закроет глаза и представит, что стоит в огромной просторной зале, будто бы стены не стискивают ее со всех сторон, будто бы в помещении есть, чем дышать, будто бы она может раскинуть руки в стороны, и ничего не будет ей мешать. Силуэт наклонился, поднимая ключ, и снова вставил его в замочную скважину, после чего двери стали медленно закрываться. - Откуда вы это все знаете? - в последний момент в отчаянии крикнула она, подаваясь вперед и стараясь руками помешать дверям сомкнуться. - Опасность намного ближе, чем ты думаешь, Ледибаг, - с усмешкой ответил голос. Мужской. В чем-то даже красивый. Молодой. Двери захлопнулись с характерным звуком. Маринетт отошла назад, вжавшись спиной в стену. Он так и не ответил прямо на ее вопрос. Что он подразумевал под «опасностью»? Неужели она могла еще ближе, чем она думала? Она ощутила горячее дыхание на коже в области шеи и резко отшатнулась, больно ударившись плечом. Да, опасность была действительно ближе: она дышала ей в затылок, вызывая мурашки. Лифт резко тряхнуло вбок, и Маринетт потеряла равновесие. Адская машина понеслась вверх, словно гейзер. На глазах выступили слезы, но она не могла даже вытереть их, так было страшно отрывать от пола руки. Сжав до боли зубы, девушка старалась не закричать, потому что где-то на окраине сознания крутилась мысль: если она закричит, то проиграет. Сердце билось в груди часто-часто, было сложно вздохнуть, будто бы она пробежала только что кросс в десять километров. Перед глазами плясали блики, казалось, что вот-вот, и она потеряет сознание. Маринетт страстно желала этого, чтобы, наконец, закончить этот кошмар. Оно прекратилось внезапно. Маринетт заставила себя открыть глаза. Все еще тот же мрак, но больше ее ничего тут не держит - лифт прибыл к месту своего назначения. Значило ли это, что она прошла это испытание? На дрожащих конечностях она поползла к выходу. По полу гулял прохладный сквозняк, и для разгоряченной кожи Маринетт это показалось настоящим раем. Потеряв всякие силы, она упала навзничь. Облизав высохшие губы, она прохрипела: - Дай угадаю, следующий страх - это высота? Высота, да? Не зря же она столько ехала на лифте. Маринетт была уверена, что права, ведь про этот свой страх она писала практически везде. Другое дело, что она не сильно-то и боялась высоты. По крайней мере, не больше других людей. Просто как-то раз она, не подумав, соврала - пришлось поддерживать марку. Оно и к лучшему. Это она сможет выдержать на раз-два. Особенно после лифта. Сейчас, только отдохнет пару мгновений... Кстати, а где она находилась? Тут тихо играла джазовая музыка. Стены подсвечивались голубым светом, открывая взору роспись из разноцветных бутонов роз. Повсюду были расставлены мольберты с незаконченными картинами. Создавалось впечатление, что художники просто отошли на какое-то время и обязательно сейчас вернутся, чтобы завершить начатое. Маринетт как будто бы попала в кружок по изобразительному искусству. При более близком рассмотрении оказалось, что это были не картины - наброски дизайнера. Худой манекен с непропорционально длинными руками и ногами, наскоро очерченный карандашом, и на нем - разные предметы одежды. Особенно привлекло внимание девушки длинное воздушное красное платье. Акварелью художник показал полупрозрачные юбки. На манекен как будто бы подул ветер, и юбки взмыли вверх. Пока Маринетт смотрела на это изображение, ее посетило странное предчувствие. Чего-то плохого, трагичного, неумолимого и гнетущего. Поток холодного воздуха прошел сквозь нее, словно призрак, и девушка повернулась в сторону открытого балкона.Тюль поднималась от ветерка, пробиравшегося в комнату. Почему-то Маринетт не могла отвести взгляда от этого действа. Она подошла ближе, отодвигая тюль, и вышла на балкон. Обхватив себя руками в надежде сохранить тепло тела, она застыла на месте. Перед ней, словно на ладони, раскинулась старая часть Парижа. В глазах отражались переливающиеся огоньки города; Маринетт невольно залюбовалась этим зрелищем и сама не заметила, как талии коснулись резные перила. И вот, она стояла здесь, практически на самом краю, и совершенно не боялась. Как вообще можно бояться такой мелочи? Ради такого, наверно, можно было и заставить себя подняться сюда на лифте, даже если после той поездки ее душа чуть не покинула тело, канув в небытие. Ее плечи что-то сильно сжало, и Маринетт закричала что есть мочи, схватившись за перила и не отпуская их, понимая, что если даст слабину - то попрощается с жизнью. Она проявила несвойственную ей силу, пытаясь выбраться из захвата, отбрыкиваясь ногами. Каблук нарядной туфельки попал, кажется, в цель, и на мгновение хватка неизвестного ослабла, но ей не хватило этого времени, чтобы вырваться - лишь получила сильную оплеуху, и ее несчастная голова в который раз за этот вечер взорвалась ослепляющей болью. В глазах быстро-быстро замелькали белые точки, а во рту появился металлический привкус. Сильные руки оттянули ее волосы, заставляя развернуться. Сквозь подступившие слезы Маринетт видела черную маску и больше ничего. Незнакомцу наконец удалось отодрать ее от перил, и он безжалостно бросил ее, словно куклу, на холодный пол, пнув после этого ногой. - Что, а теперь тебе страшно? Маринетт быстро-быстро закивала головой, словно болванчик. Она не слышала, как он подошел. Как такое вообще было возможно? - Хватит выть, ты же не хочешь, чтобы сюда кто-нибудь прибежал? Ей не удалось подавить очередной всхлип, за что получила еще один пинок ногой. Крик застыл посреди горла - она больше не могла вымолвить и слова. Маринетт потянулась рукой к декольте своего платья. Лишь бы дотянуться до жучка! Но пальцы дрожали, она не могла найти эту чертову маленькую штуковину! Мужчина в маске с интересом наблюдал за ее махинациями. Он иронично усмехнулся, процедив: - Думаешь, меня интересуют такие вещи? - и снова пинок. Он схватил ее за ногу и поволок по полу снова в комнату, решив, к счастью, не выбрасывать ее из окна. Пока что. - Ты еще слишком мала для таких игр, знаешь ли. В этот раз он нанес удар по лицу. Маринетт сморщилась от боли, продолжая ковыряться в декольте платья. Когда пальцы зацепили твердый маленький камешек, она едва сдержала ликование. Нельзя было показывать виду! Нельзя! Руки безвольно упали вниз. Теперь будь то, что будет. Кажется, он связывал ее, делая какие-то гаденькие ремарки. Маринетт не слушала. Ее взгляд блуждал от мольберта к мольберту, но снова и снова возвращался к тому красному платью, что не давало ей покоя. - Какого это, чувствовать свою беспомощность? - Это страшно, - отозвалась она, словно эхо, не особо вдумываясь в слова. А вдруг, никто не придет ее спасать? Тогда, ее жизни пришел конец. И она так и не нашла генератор... - Никто никогда не узнает, где ты, - мужчина, закончив свою работу, вытянулся над ней в полный рост. - Ты же это понимаешь? Кот не придет тебя спасти. Он давно уже сдался. И даже если вы и общались как-то, представители семейства кошачьих обычно не смеют рисковать своей шкурой ради чего-то или кого-то. Ты же это понимаешь? Он изначально водил тебя за нос, детка. Маринетт закрыла глаза. Этот гад знал, что она пришла сюда не без поддержки? Он все знал, но не стал ей мешать, потому что понимал, что это все бессмысленно? Так? Апатия взяла верх в этот раз, заставляя смотреть на собственную же судьбу довольно-таки безразлично. Это... так глупо. Ведь, если подумать, то все пошло наперекосяк именно в тот момент, когда один дорогой для нее пользователь навсегда вышел из сети. - Вы... как-то связаны с Котом Нуаром? - жалобно спросила она, расстроенная своей же догадкой. Он был всего лишь приманкой. Для нее, для Маринетт. А она и не заметила. - Самым непосредственным образом, - кивнул мужчина. Семь страхов Маринетт Дюпэн-Чен. Незнакомцы, разо