Маринетт, казалось бы, это ни капли не беспокоило. Она весьма мило болтала сегодня весь урок с одноклассником, а Адриан чертил в тетради бессмысленные узоры, все время спрашивая себя: чем он был хуже?
— Невозможно, — усмехнувшись, он все-таки потянулся к струнному инструменту. Пальцы привычно зацепили сначала винил, затем оттянули металл, что было сил.
Получался странный рваный кавер на песню Шонтель. Слишком эмоциональный. Слишком громкий.
Адриан пел себе под нос, невнятно бормоча слова. Его голос полностью заглушался звуками гитары. Это сложно было назвать мелодией. В ней не было и толики мелодичности. Лишь судорожные метания в надежде найти ответ на единственный вопрос: что же делать дальше?
Updated a year ago
Едва я начал как-то осознавать свои действия, отец нанял репетитора, чтобы тот занимался со мной музыкой. Я ненавидел это дело, а мои результаты оставляли желать лучшего. Месье репетитор разводил руками: по его словам, у меня не было ни слуха, ни музыкальности, ни гибкости в пальцах. Иными словами, негоден. Отец уволил этого профессионала и написал ему такое в характеристике, что, боюсь, бедолага долго еще не мог найти себе учеников.
Занятия со мной продолжила мама, у которой было музыкальное образование. До сих пор не понимаю, почему она не делала это с самого начала? Под ее чутким руководством музыку я, к слову, так и не полюбил. И даже когда окончил музыкальную школу, все равно не полюбил.
С год назад начал изображать какие-то непонятные фигуры на гитаре. Не потому, что хотелось играть. Отец подарил акустику с металлическими струнами. На них я набивал на пальцах кровавые мозоли. Боль помогала отвести душу, а музыка просто шла в комплекте. К слову, сейчас мне нравится этот инструмент. Но эта любовь появилась не из-за жгучего желания творить. Просто я уж очень долго использовал гитару не по ее прямому назначению.
К чему я это все написал? Сегодня как раз тот день, когда я беру в руки гитару не ради музыки. Как вы думаете, переживут ли мои пальцы эту экзекуцию после трехмесячного перерыва?
Навеки ваш, CatNoir
Глава 20
Ее зовут Дженнифер Андерсон, и она — невидимка. Серьезно, безо всяких преувеличений. У Дженнифер нет друзей, одни знакомые — и те едва вспомнят ее имя, стоит ей с ними поздороваться.
Дженнифер это слегка задевает, но, в принципе, она привыкла. Более того, даже научилась использовать это в своих интересах. Как? Да очень просто.
Дженнифер — девочка умная и наблюдательная, она знает, что информация — главное богатство. Жизнь ее приучила черпать это богатство отовсюду: с классной доски, из разговоров за спиной, считывая каждый жест, каждое движение и поворот головы другого человека.
Дженнифер никто не помнит, зато она помнит всех.
Бражник, сидя за монитором, хищно скалит зубы, предвкушая грядущее шоу. Никто, кроме него, и не предполагает, на что способна эта девочка, какую она обретет силу, стоит ей только дать в руки нужные инструменты.
Дженнифер и сама пока что ничего не знает, только лишь продолжает жить, чувствовать, смотреть и слушать, не подозревая, что уже попала и запуталась в хитросплетениях коварного кукловода.
Ее партия уже началась. Сколько она продержится? Сколько продержатся остальные?
***
Если не считать возобновленного расследования по делу умершего давным-давно маньяка, жизнь Маринетт постепенно входила в свое обычное русло, со скучными уроками, домашним заданием, подколами Альи и ехидными замечаниями Ната.
На самом деле, в ее рутинном существовании за последние несколько недель произошло достаточно много значимых изменений, но они так органично вписались в ее стандартный распорядок дня, что Маринетт уже и сама себе поражалась, как это она существовала до сего момента без них.
Во-первых, ей было отныне действительно интересно, как это она могла проучится столько лет с людьми в одном классе, не зная их имен. Ведь это значительно упрощало жизнь: больше не нужно было каждый раз краснеть, когда хочешь кого-то позвать, к кому-то обратиться (да, и такие ситуации случались в жизни Маринетт-интроверта), а не можешь — ведь фраза «Эй, ты!» работает далеко не всегда. Из отрицательных моментов — многие люди почему-то сразу начинают относиться к тебе чересчур дружелюбно-приторно, и это раздражает. Но от правды не уйти — обращение друг к другу по имени действительно как-то магически делает людей ближе друг к другу.
Во-вторых, день без Интернета составлял не 24 часа, а все 34. Продолжать вести свою обыкновенную деятельность в блоге было немного страшно, хотя Маринетт и старалась (не без помощи Нино) отслеживать всякую подозрительную активность других пользователей на tamblr. Бражник на время пропал с их радаров, но Дюпэн-Чен никак не могла унять тревогу в сердце. Это было словно затишье перед бурей, словно отлив перед цунами. Маринетт не могла позволить расслабиться и потерять бдительность, потому что... просто потому что. В том, что неизвестный хакер снова предпримет попытку добиться ему одному известной цели, сомнений не возникло. И никому неизвестно, кто станет его следующей жертвой.