— … Позвольте, моя дорогая принцесса Деснец вам кое-что объяснить. Наше пребывание на Геоне, имеет своего рода физиологические особенности. Мы здесь с наслаждением истязаем себя силовыми нагрузками при повышенной гравитации. Причем удовольствие от физических упражнений сродни наслаждению, получаемому от дозированного применения боли.
Наиболее характерно данное явление обнаруживает себя в острой сексуальной стимуляции эрогенных зон посредством кибернетических устройств. Исходя из чего мы рекомендуем женщинам умеренность, а мужчинам запрещаем виртуальный киберсекс по-геонски.
Причем и в материальной действительности довольно часто заурядная условнорефлекторная сексуальность тесно смыкается с физическим воздействием, находя свое выражение в садомазохизме. Тогда как здешняя повышенная гравитация способствует закреплению дополнительных афферентных связей.
В доказательство могу привести тот факт, что в сексуальных отношениях, практикуемых при невесомости, садомазохизм не находит широкого распространения. Так что ваша небольшая проблема спустя один-два условных менструальных цикла благополучно разрешится после того, как вы окажетесь в условиях стандартной гравитации.
О том, как воздействуют на сексуальную сферу кирасиров — женщин и мужчин — орбимагнитные параметры Геоны в целом и Австразии в частности я ничего не могу вам сказать вразумительного. Вопрос, мон ами, подлежит научно-медицинскому изучению.
— Благодарю вас, месье Анри. Кстати, мне до сих пор не представился случай сказать вам спасибо за ваше отношение к капитану Пауле Рамбек. Я ей довольна. Как, по вашему мнению, она готова исполнять обязанности заместителя командира дивизиона?
— Думается, капитану Пауле Рамбек, капралу Игу Зирку и капралу Хильде Браун, вашим новым кавалергардам может быть предоставлена высокая честь готовиться принять присягу Вольных кирасиров. Считайте это моим официальным мнением, майор Деснец.
— Я обязательно учту ваши рекомендации, полковник Мерсер.
— Тем вы меня несказанно обяжете, моя дорогая принцесса. Так же как и согласием принять приглашение к обеду миледи Вик Пэйюс. Умоляю вас и настоятельно прошу не пренебречь этим несомненно значительным событием в светской жизни Геоны.
— Надеюсь, я буду иметь удовольствие встретить вас, досточтимый шевалье Мерсер, на званом обеде в поместье Степпенфорд.
— Можете не сомневаться, моя дорогая принцесса. С каким бы подозрением и мнительностью ваш покорный слуга не относился к геонской кухне, мой долг и обязанность сопровождать вас и присутствовать на официальном обеде достославной леди сенатора Вик Пэйюс, имеющим место быть в воскресенье на следующей неделе по геонскому календарю. Знаете, ма шер, светские и дипломатические обязанности — наш крест и тяжелая ноша…
Скрывая неудовольствие, милый доктор Анри Мерсер становится несколько велеречивым и занудным, взяла на заметку Ден Деснец. В самом-то деле, великосветские обеды и пышные охоты на Геоне порой бывают довольно утомительными мероприятиями, требующими выдержки, хладнокровия и крепких желудков от их несчастных участников.
Ни принцесса Десниц, ни доктор Мерсер, счастливо обладавшие столь замечательными качествами, о предыдущем военном атташе Груманта по умолчанию не говорили. Зачем о нем плохо вспоминать, если он не выдержал тягот великосветской жизни Геоны? Мир праху его в тайной войне политических интриг и хитросплетений!
— Признаться, мон ами, с вами я могу поделиться некоторыми моими секретами и вкусами, какие наши прекраснодушные гостеприимные геоники вне всяких сомнений сочли бы по меньшей мере экстравагантными, если не сказать шокирующими.
Я не люблю натуральной пищи, мон ами. Так что мою кулинарную нелюбовь любой геоник счел бы отталкивающей чертой характера и пренебрежением боготворимого геониками буколического образа жизни. Совсем уж отвратительным им бы показались жизненные причины, по каким я брезгую натуральными продуктами.
Дело в том, моя дорогая принцесса, что натуральная пища таит в себе смерть. Поглощая мясо, насильственно убитого животного мы впитываем в себя весь его предсмертный ужас, страшную агонию последних минут и секунд его существования. Гормональная буря, бушующая в живом существе перед смертью, биохимически отравляет каждую его ткань, глубоко проникая в волокна мяса на клеточном уровне.
Во многих случаях гормоны и энзимы близкой смерти способны видоизменять не в лучшую сторону молекулярные структуры протеинов, жиров, углеводов. И эта сомнительная насущная пища нам предлагается и полагается для приема внутрь.
Человек, как известно, — животное всеядное, постоянно потребляющее два десятка эволюционно необходимых ему незаменимых аминокислот, служащих мономерными звеньями для построения белков его тела. За исключением суперадаптантов Террелы, выращивающих в верхнем слое кожи бактерии-симбионты, фотосинтетически обеспечивающие тела носителей аминокислотами, обычно присутствующими в террагенетических злаковых растениях, биологически нормальным людям требуется пища, к какой мы приспособились за сотни тысяч лет эволюционного и социального развития.
Все же, в моем понимании, биологическая необходимость нисколько не оправдывает сложившихся социальных стереотипов в культуре питания человека. Вернее, в его бескультурье, в неразборчивости в еде, заставляющих его заглатывать чужую смерть и приближать собственную преждевременную кончину.
Специфически вредным для человека является мясо агонизирующих животных, подстреленных на охоте после долгой кровавой погони. Эти белки и жиры — концентрированная смерть в чистом виде. От нее вас не спасет никакая высокотемпературная кулинарная обработка.
Думается, не случайно средний возраст в диких племенах, пробавлявшихся в древности на праматеринской планете Земля охотой и рыболовством, не превышал 25 стандартных лет.
Рыба ведь тоже чувствует свою смерть на остром крючке и в панике мечется в сети, умирает от долгого удушья на берегу. Наверное, по вредоносности стоит сравнить пожираемую человеком плоть рыбы с мясом утопленника, задохнувшегося в воде от недостатка кислорода.
Смерть мгновенна, но ожидание неминуемой гибели длиться вечность для живого существа. Холоднокровные животные, как и теплокровные, во время этих страшно долгих минут и секунд сполна насыщают предсмертными муками и ферментами ткани своего тела.
Чем скорее и неожиданнее наступает внезапная смерть животного, тем меньше вреда нанесет его плоть человеку, продляющему свое существование за счет преднамеренного убийства всего живого.
При этом мон ами, нет ничего отвратительнее ханжества вегетарианцев, безосновательно утверждающих, будто они не питаются убиенными живыми созданиями. Растения тоже чувствуют свою гибель, когда необратимо разрушается целостности их тканей. Они в доли секунды посылают химические и электрохимические сигналы ужаса, опасности, смертельной тревоги.
Стоит срезать одно растение, сорвать плод с ветки, как немедленно другие плоды этого дерева, все растения того же биологического вида во саду ли, в огороде отравляют себя, чтобы нанести вред убийце растительной жизни.
Таков миллионнолетний эволюционный механизм, позволяющий растениям контролировать популяции травоядных животных, чтобы избежать тотального элиминирования прожорливыми созданиями, повсюду убийственно вытаптывающих траву, обгладывающих ветви и кору.
В свою очередь хищники, питающиеся травоядными, травят себя не только белками агонизирующего животного, но и непереработанными растительными ядами. Вероятно, поэтому срок жизни животных, кормящихся гниющей падалью, превышает долголетие живодеров. Так как вредные субстанции и продукты предсмертного метаболизма успевают разложиться под воздействием микрофлоры биоценоза.
Те же биосферные и экологические связи убийцы и его жертвы можно проследить во взаимоотношениях между людьми и выращиваемыми ими сельскохозяйственными культурами, мясоубойным скотом, мясным птицеводством и рыборазведением.