— Не «да ну», а точно. Кто вот тебе давеча нос по физиономии размазал, не знаешь?
— Гопники. Им на пиво не хватало.
— А может, кто-то счеты сводит?
— Тогда бумажник зачем взяли?
— В качестве бонуса!
…Впрочем, буря потихоньку шла на убыль. Циклон почти иссяк…. Иссяк? Или — почти?..
— Всю жизнь я решаю твои проблемы, — с кривой гримасой протянул директор. Выглядело так, будто и зубы до кучи разболелись тоже. — Как началось в детстве, так с тех пор и… У меня уже голова наполовину седая. А я, между прочим, на год младше тебя.
— Седина женщинам нравится. Мне, что ли, навести?
— Опять вы о чем-то своем, Сергей Макарыч… Все, хватит. Мы не берем этот заказ. Мое последнее слово.
— Я уже платформу выписал.
— Что?!
— И оплатил.
…Сумрачное небо полыхнуло. В этом заключительном феерическом выбросе сошлись все молнии Алекто.
— Печать фирмы — сюда, и — пошел вон.
…сдать оружие!!!.. Блин, о чем это я?..
Сергей вытащил из кармана печать, демонстративно швырнул на стол и вышел из кабинета, не оборачиваясь.
В коридоре достал телефон:
— Карен? Смета будет через неделю… Раньше? — оглянулся на дверь шефа, тяжело вздохнул:
— Не, раньше не получится.
…А пока с этого недоумка очередной раз срывают офицерские… тьфу, это опять не из той оперы… Короче, пока сыр-бор, я вам скажу мысль.
Есть такая порода существ: ультракрайние позитивисты. Открытые и доверчивые к обстоятельствам: сначала говорят ситуации «да», потом снова «да» и еще раз «да». До тех пор, пока говорить «нет» не станет поздно. Привет старине Юнгу… В переводе на трансгалакт: если какой-то шаг может быть сделан, он должен быть сделан. Независимо от того, куда шагаем.
Как правило, это очень решительные и креативные особи. На нашу с вами голову.
3. Всё по-русски, серия вторая
Какого-то — бря какого-то года с утра пораньше алектианские зеваки имели счастье наблюдать беспрецедентную акцию.
Вам знаком дух заброшенного провинциального селения, где любое новое лицо — сенсация, а любой нестандартный жест — событие? А тут, ни много ни мало, группа безнадежных пациентов сумасшедшего дома (полтора десятка единиц, вроде того) мотается по плато между низеньким складским бункером и южным лифтом, с огроменными коробками и ящиками в обнимку. Такое зрелище — тема для разговоров не на один месяц. То здесь, то там на почтительном удалении (а вдруг эти психи — буйные?) пара-тройка переговаривающихся горожан. Вот сухопарая леди шла по своим делам — остановилась, засмотрелась, укоризненно покачала головой. С другой стороны, ей навстречу — джентльмен с каким-то кабелем через плечо. Чуть даму с ног не сбил, загляделся на шоу века. Извинился, поздоровался, так и зависли оба в первых рядах амфитеатра. Беседуют тихонько, хмыкают скептически. Вот еще один мэн остановился, на опасном расстоянии от умалишенных. Вроде сказать чего-то хотел, но передумал. Махнул рукой, пошел дальше.
Черт с вами со всеми. Можете хмыкать, недоумевать, осуждать, и что вам там еще заблагорассудится. Все равно на вашем занюханном марсе будут цвести наши яблони. Работа у нас такая. Dixi.
В десять часов утра по местному времени первые упаковки с будущей платформой легли на девственную землю долины Алекто.
На всякий случай напоминаю: на Алекто задекларированы изменчивые сейсмические условия. Это значит, что в дальнейшем мы будем, как цыганский табор, кочевать по долине. С платформой, материалами, всем скарбом, женщинами, детьми, овцами, курами… ой, это уже, кажется, не о том. Платформа и материалы — никуда не денешься, а из остального скарба — только женщина, и то непонятно зачем. Одной на всех все равно не хватит.
Но женщина — ничего, вполне. Ноги стройные, хоть и не от ушей. Худенькая, но не плоская.
— Что за нововведение? — поинтересовался Сергей.
Напарник в это время задумчиво рассматривал горизонт. Отозвался, не оборачиваясь:
— Повариха.
Глазастая. И какая-то дикарская черточка в лице. Полинезийская? Латиносская?..
— Где надыбал такую роскошь?
— Сама напросилась на Алекто.
Прямо-таки пожирает взглядом нашего маэстро. Сожрала бы совсем, но он вовремя слинял. Удрал вниз, в долину. Недоеденный. А когда спустились мы, уже укатил в прерии. Вот она теперь и шарит по сторонам голодными глазами. Ищет… Похоже, классический вариант: записи всех композиций в чемодане. Фотография в бюстгальтере, с левой стороны.
— Неудачное приобретение.
— Ага.
— Такие готовить не умеют.
— Ага.
— И к полевой жизни не приспособлены.