Где наша не пропадала? Где только, на хрен, не пропадала. Валера подтянулся, распластался по стене и замер на измученном турнике на выпрямленных руках.
— Попробуй встать мне на плечи.
— И что?
— Если повезет — дотянешься до того дохлого карниза.
— А если не повезет?
— Чего тебе терять? Все равно уже не пьешь.
Плечи друга не вызывали сомнений в надежности. Правда, друг вместе со своими плечами испытывал долготерпение скобы библейских времен. Последнее обстоятельство сводило надежность практически к нулю.
— Эх, мать…
Сергей запихнул правую руку в ту же брешь, где уже застряла левая, и начал изобретать асаны, доступные разве что йогам высшей ступени посвящения. Кое-как взгромоздивши один ботинок на скобу, а второй — на плечо товарища, он снова оказался в диагональном положении. Только на сей раз было некому подпихнуть снизу.
Вытащил правую руку из дыры между кирпичами. В живописном состоянии, как после наждачной шкурки.
Всякая мысля, знамо дело, приходит опосля. Он таки нашелся, экономичный способ перемещения. Стараясь двигаться как можно мягче (если нечаянно выдернуть вторую руку из спасительной дыры… всё, привет, опять начинаем здоровый образ жизни), Сергей нашарил в кармане нож, воткнул по самую рукоятку в щель между кирпичами, попробовал опереться. Ну… авось выдержит. Только после этого разжал левый кулак, вытащил руку и медленно перенес тяжесть направо. Вынул нож, взгромоздился напарнику на плечи, плавно выпрямился. Валера проскрипел что-то непечатное.
До карниза не хватает совсем чуть-чуть…
— Лерыч, еще немного вверх податься можешь?
— Пошутил?!
— Тогда — смертельный номер. Ща прыгать буду. Прости, если что.
— Ну, и ты… Может, курить бросишь.
Смертельный номер удался. То есть, получилось ухватиться за карниз. Но для многострадальной скобы это оказалось последней каплей.
В планы Валеры отказ от курения тоже не входил. Когда скоба начала медленно, но целеустремленно вываливаться из стены, он вцепился в ноги приятеля чуть выше ботинок.
Оконная решетка издевательски маячила всего в метре над карнизом. Подтягиваться с восьмидесятикилограммовой гирей на ногах учили далеко не всех.
— Звездец, приехали… — простонал Сергей.
— Извини. Хорошо держишься?
— Как… тебе сказать.
Пальцы побелели. Даже кровь из-под содранного ногтя уже не сочилась. Обуревало настойчивое желание взбрыкнуть хорошенько и помочь другу раз и навсегда избавиться от пагубной привычки. Но тут снизу раздалось победное:
— Есть!..
— Чего?
Гиря на ногах стала легче. Сквозь тяжелое дыхание донеслось:
— Нашел, за что ухватиться… Держись крепче, я еще сорваться могу.
— Не советую. Курить брошу, но убью.
Железная хватка чуть выше колена. Синяки гарантированы. Но зато в следующий момент тяжесть исчезла совсем. Напарник повис рядом на карнизе.
— Как это ты?..
— Слегка пешочком. По стене.
Сергей догадался:
— У тебя ботинки на рифленой подошве?
— Ага.
— И ты, гад, полез вторым?
— Но ты же пластичнее.
— Я тебе потом морду набью. Набил бы сейчас, но нечем.
— Ладно, вылезать-то собираешься?
— Опять я?
— А кто?..
Из последних сил Сергей пошел на рывок и вцепился в оконную решетку. Упражнение не осталось безнаказанным: карниз постигла участь давешних скоб.
— Руку!..
Нижеследующий (вернее, аналогичный) способ выживания красочно обрисован в мемуарах одного известного барона — того угораздило провалиться в болото вместе с лошадью. В некотором смысле Валере было проще, он двигался пешком (лошадь уже одолела этот участок маршрута). Но как ему удалось придать себе ускорение за счет уже вываливающегося карниза, навеки останется тайной даже для него самого.
Сергей ухватил запястье напарника:
— Вот чучело неуклюжее!
— Сам-то! Сухожилие мне порвал.
— Отпустить?..
Через секунду на решетке висели оба. Решетка подалась под тяжестью в полтора центнера и… нет, не рухнула. Дуракам, как известно, везет, хотя бы на финише. Просто откинулась вниз и припечатала обоих по башке. Приматам, как известно, терять нечего. Вот были бы мозги — было бы сотрясение, да.
Цирк на Цветном бульваре отдыхает. И на Ленинских горах — тоже.
Сбивать замки не пришлось, поскольку они за давностью лет претерпели усушку и утруску, проще говоря — отсутствовали. Окно распахнулось без дополнительных усилий. Скрючившись в три погибели, друзья уселись на подоконнике. Валера потер запястье. Сухожилие — нет, не порвано, но синяк останется, факт.