Вот, где-то так. В переводе на трансгалакт вся эта бредятина уместится в две фразы, первая: Красную книгу на Алекто еще не изобрели; и вторая: в Красную книгу традиционно заносятся только те виды, которые уже поздно спасать.
— Кого тебе пробить надо? — Валера обтер пот наволочкой, предварительно вытряхнув из нее подушку. Кондиционеры в комнате дышали кое-как.
Сергей потянулся за безрукавкой, залез в карман.
— Держи.
Валера взглянул на снимок:
— Где взял?
— Взял.
— Почему ДСП?
— На всякий случай.
— Кто это?
— Понятия не имею.
В общем, пойди туда не знаю куда.
…Между прочим, как раз в этот момент хозяева разводят подгулявшую экспертную комиссию по гостиничным номерам. И разводят, и разводят… Как разводили академию все последние годы. Дело привычное.
А возле портала на Цветущую Флоренцию стоит невысокий человек. Смотрит на тучи, радуги, восходящие луны и затуманенный горизонт. В глазах слезы.
Это — так, для полноты картины.
Трудно искать неизвестно что, даже в закрытой базе. База упорно саботировала процесс, требовала внятных инструкций. Напарники долго и бестолково глазели на экран, по очереди отбирая друг у друга зажженную сигарету. Потом комнату заволокло туманом, и
…Сергей бредет по научному городку Алекто. Темень — как безлунной ночью на Земле. Ни одно окно не светится. Кромешный мрак кишит гигантскими тараканами. У всех у них человеческие физиомордии. Черт бы их побрал совсем, уже как родные стали… Вот один сидит, стучит по клавишам, а толку — ноль.
— Фак, — недобро шипит таракан.
Сергей пожимает плечами, сворачивает за угол. За углом все то же самое, только песок до самого горизонта. Здесь сидит каракатица, тоже сношает клавиатуру. Рожа сосредоточенная, напоминает кого-то близкого.
— Бля, — обескуражено сообщает каракатица.
Очень информативно.
Сергей вышел из городка на крыльцо, притворил за собой дверь. Долго брел по каким-то коридорам, то и дело натыкаясь на бестолковых аборигенов.
За очередным поворотом черноту небесной тверди расколол громоподобный возглас:
— Ё!.. Как интересно.
…вздрогнул, открыл глаза. Уставился на экран. На Валеру. Снова на экран.
А через сорок секунд напарников вынесло из комнаты алектианским ураганом. Обоих. С наглухо застегнутыми ширинками. Это уже наяву.
Тони, как всегда, нашелся в баре гостиницы. Сидел за угловым столиком, возле Смерти, и вульгарно надирался. В одиночку. А также — в жопу и в стельку, все сразу.
Напарники, не спрашивая разрешения, плюхнулись напротив:
— Отстрелялись?
— Отстрелялись, — вяло отозвался Тони.
— Ты мне в прошлый раз не все сказал, — заявил Сергей.
Тони бездумно уставился куда-то в дальний угол бара.
— Не изображай глухого. На которой зоне ту самую побудку играют?
— Тебе-то что?
— Какого … ты напросился на Алекто?
— Ничего я не напрашивался. Отправили — поехал.
— Лерыч! Что ж ты так, волюнтаристским порядком?
— А чего с ним церемониться. В мешок и на погрузку.
— И справку из института крови не стал смотреть.
— Не стал. Тем более, мне ее никто не показывал.
— Тони. Какого тебя принесло на Алекто?
— От…тесь.
— Слушай сюда, граф Монте-Кристо. Ты должен…
— Ничего я вам не должен, — буркнул Тони, глядя в стакан.
— А себе?.. — Сергей швырнул на стол фотографию.
Бледное лицо строителя вытянулось, сам как-то сразу протрезвел. Отпихнул снимок:
— Ладно, умник. Чего забеспокоился? Его все равно не достать, хоть бы я из кожи вылез.
— С чего ты взял?
— Искал. Он не появляется на Алекто.
— Ошибаешься. Он не вылезает отсюда.
— Брешешь!..
Полчаса спустя взбудораженный Тони ворвался в общагу строителей:
— Кто живой? Уговаривать не буду. На выход.
— Ты чего, сбрендил? Какого …?
— Такого, что иначе нас здесь закопают нах.
Человек спал. Его бесцеремонно вытащили из постели, вложили по зубам, швырнули на пол. Из смежной комнаты тут же выскочили три заспанных головореза, но не то, что сделать — сообразить ничего не успели: в спальню набилось не меньше десятка полупьяных мужиков. В том прекрасном состоянии, когда энергии полно, а чувствительность к боли уже ослабла. Хорошо с перепою мечом помахать (см. эпиграф).