Пороховница быстро опустела. Ее опять спустили в воду, наполнили и снова опустошили; так проделывали они несколько раз, пока все не напились. Таким образом сидевшие на дереве охотники избавились от жажды.
Глава XXIII
ГИГАНТСКИЙ ШЛАНГ
Достав благодаря изобретательности Каспара нужное количество воды, осажденные подбодрились и набрались сил. Призвав на помощь философию, они готовы были потерпеть еще некоторое время, как вдруг, к их великому изумлению, на них обрушились целые потоки воды, причем самым неожиданным образом.
Трудно сказать, догадался ли слон, увидя пороховницу, погружавшуюся в воду, или эта мысль пришла ему в голову без всякой подсказки, но в тот момент, когда "фляжка" в последний раз была поднята наверх - не успели еще разбежаться круги по воде,- бродяга кинулся в озеро и глубоко погрузил в воду хобот, словно намереваясь пить.
Некоторое время он оставался неподвижным, очевидно наполняя водой свой объемистый желудок.
Разумеется, он должен был испытывать не меньшую жажду, чем сидевшие на дереве люди, и они сперва подумали, что огромный зверь пошел напиться.
Однако он слишком долго оставался в воде, как-то по-особому ее втягивал, и, казалось, у него была другая цель; в этом охотники скоро убедились, когда он начал действовать. При других обстоятельствах выходка слона могла бы показаться забавной. Но в данном случае зрители сами стали жертвами шутки -если это можно было назвать шуткой,- и, пока она продолжалась, ни у одного из них не было ни малейшей охоты смеяться. Вот как поступил слон: наполнив хобот водой, он высоко его поднял; затем повернулся к дереву и, нацелившись так же спокойно и точно, как астроном наводит свой телескоп, выпустил воду обильной струей прямо в лицо осажденным. Сидевшие рядом охотники были окачены с головы до ног и в несколько мгновений промокли до нитки; одежда их пропиталась водой, словно они провели несколько часов под проливным дождем.
Но слон не ограничился одним душем. Как только запас воды у него иссяк, он снова погрузил хобот в озеро, набрал воды, прицелился и опять выпустил ее им в лицо.
Он продолжал таким образом набирать воду и выбрасывать ее своим мускулистым хоботом; раз двенадцать подряд окатил он охотников.
Положение их было крайне незавидным, так как водяная струя, пущенная с огромной силой, словно из брандспойта, могла их смыть с ненадежного насеста, не говоря уже о том, что такой душ был весьма неприятен.
Трудно сказать, какая цель была у слона. Может быть, у него появилась надежда прогнать их с дерева или сбросить с его ветвей, а может быть, просто хотелось досадить им и хоть немного удовлетворить свою злобу.
Трудно было также сказать, долго ли будет продолжаться эта забава - быть может, много часов, так как запас воды был неисчерпаем... Но внезапно ей пришел конец, совершенно неожиданный и для самого слона, и для его жертв.
Глава XXIV
ПРОВАЛИЛСЯ!
Забава была в разгаре: слон усердно работал своим насосом, явно злорадствуя. Но вдруг он остановился, и его большое тело стало раскачиваться из стороны в сторону: он поднимал то одну, то другую ногу, а длинный хобот описывал в воздухе круги; животное издавало резкие крики, говорившие о боли или о страхе.
Что это означало? Слон был, очевидно, чем-то сильно испуган. Но что же могло так его напугать? Мысленно задавали себе этот вопрос Карл и Каспар. И не успели они высказать свое недоумение, как шикари уже ответил им.
- Го-го! - закричал он.- Здорово, очень здорово! Слава богам великого Ганга! Смотри, саибы! Бродяга пойдет вниз - он тонуть в песке, который чуть не глотил Оссару! Го-го! Тонуть... он тонуть!...
Карл с Каспаром быстро поняли смысл восторженной речи Оссару. Следя за движениями животного, они убедились, что шикари прав: слон явно погружался в зыбучие пески.
Они заметили, что, когда он вошел в воду, она была ему немного выше колен. Теперь она омывала его бока и медленно, неуклонно поднималась все выше. Отчаянные попытки, какие делал слон, вздергивая плечи и голову, издавая яростные крики; хобот, лихорадочно метавшийся из стороны в сторону, словно в поисках опоры, - всё подтверждало слова Оссару: бродяга погружался в песок. И он погружался быстро. Не прошло и пяти минут, как вода плескалась уже почти на уровне спины слона и все поднималась, дюйм за дюймом, фут за футом, пока не покрыла его круглую спину, и над поверхностью оставалась только голова с длинным хоботом.
Вскоре спина перестала двигаться, и огромное тело медленно погрузилось в пески.
Хобот был все еще в движении, то яростно взбивая пену на воде, то слегка шевелясь и непрестанно издавая отчаянные вопли.
Наконец поднятая кверху голова и гладкие длинные клыки исчезли под водой и остался только хобот, торчавший, как огромная болонская колбаса. Резкие трубные звуки прекратились, слышалось лишь тяжелое дыхание, иногда прерываемое бульканьем.
Карл с Каспаром оставались на дереве, с невольным ужасом наблюдая эту сцену. Не так поступил шикари: его уже не было на дереве. Увидев, что слон цепко схвачен смертельными объятиями зыбучего песка, который не так давно едва не поглотил его самого, Оссару ловко спустился с ветвей.
Некоторое время он стоял на берегу, следя за тщетными усилиями, которые делал слон, чтобы освободиться, и все время говорил со своим врагом, осыпая его язвительными насмешками; особенно был возмущен шикари ущербом, нанесенным его балахону. Когда над водой оставался только конец хобота, шикари больше не мог удержаться. Выхватив свой длинный нож, он бросился в воду и одним ударом отсек кончик хобота, как срезают серпом сочные побеги травы.
Отрезанный конец хобота упал в воду и пошел ко дну; несколько красных пузырьков поднялось на поверхность, свидетельствуя о том, что гигантский слон окончательно исчез с лица земли. Он погрузился в глубокие пески, где ему суждено было окаменеть, возможно, для того, чтобы через много веков быть откопанным лопатой какого-нибудь изумленного землекопа.
Таким образом, необычайный случай избавил охотников от неприятного соседа, вернее - от опасного врага, с которым им было бы чрезвычайно трудно справиться. Ведь нечего было и думать его застрелить. Драгоценный порох был весь рассыпан, а трех оставшихся у них зарядов было бы недостаточно, чтобы его прикончить из таких мелкокалиберных ружей.