В это время года самцы держатся большими стадами отдельно от самок. В жаркое время дня они обычно спят на снежных сугробах в лощинах или на скалах и голых, каменистых склонах выше границы растительности. К вечеру они отправляются на свои пастбища. Сперва они идут очень медленно, но если им предстоит пройти большое расстояние, то пускаются рысью. Как можно заключить из рассказов туземцев, самцы остаются на высотах до конца октября, когда начинают смешиваться с самками и мало-помалу спускаются с гор, направляясь на зимние квартиры. Самки не забираются так высоко; многие остаются на одном и том же месте круглый год. Они приносят детенышей в июле, обычно двоих за раз, хотя, как и у других стадных животных, многие оказываются бесплодными.
Каменные козлы — осторожные животные, одаренные очень острым зрением и превосходным обонянием. Они чрезвычайно пугливы, и бывали случаи, когда целое стадо при виде человека обращалось в бегство, не подпустив его на выстрел.
Известно, что каменный козел с необычайной ловкостью карабкается по скалам и легко перепрыгивает через пропасти. Иной раз он взбирается на самую неприступную с виду высоту. Кажется, ничто не может его остановить. Поразительное зрелище представляет собой вспугнутое выстрелом стадо каменных козлов, которое мчится по прямой линии в диких, непроходимых горах: они прыгают с утеса на утес, проносятся у самого края отвесного обрыва, прорываются сквозь осыпь, ускользают от лавины и, нырнув в ущелье, из которого, кажется, нет выхода, через несколько секунд из него выбегают; при этом они ни на миг не уклоняются от прямого направления и делают до пятнадцати миль в час. Трудно найти животное, быстротой и ловкостью превосходящее каменного козла».
Глава XXXIV. ПОЕДИНОК КОЗЛОВ
Не успел Карл окончить свой рассказ, как с животным, которое они наблюдали, произошел любопытный случай, наглядно показавший им нравы каменных козлов.
Внезапно на утесе появился еще один козел, направлявшийся к первому. Это был тоже самец, что подтверждали его огромные, изогнутые рога; он был не меньше первого и похож на него, как родной брат. Однако это было маловероятно. Во всяком случае, второй козел не обнаруживал братских чувств. Напротив, он двинулся вперед с явно враждебными намерениями: опустил голову так, что борода коснулась земли, а рога взметнулись высоко вверх; короткий хвост был поднят и болтался из стороны в сторону, выдавая его злобные намерения. Все это охотники могли разглядеть даже на таком большом расстоянии, так как козлы отчетливо выделялись на фоне неба и легко было уловить их малейшие движения.
Сперва второй козел приближался медленно, крадучись, словно намеревался внезапно прыгнуть на соперника и столкнуть его с утеса. Впоследствии обнаружилось, что таковы и были его замыслы, и, если бы первый козел еще пять-шесть секунд простоял все в той неподвижной позе, его врагу сразу же удалось бы выполнить свой коварный замысел.
К сожалению, через некоторое время это ему удалось — правда, после яростной борьбы, во время которой он сам рисковал свалиться в пропасть, куда хотел сбросить соперника. Крик Каспара отсрочил роковую развязку, но, увы, ненадолго. При виде коварно подкрадывавшегося козла у молодого охотника невольно вырвался предостерегающий возглас. Козел, находившийся в опасности, не понял, в чем дело, но сразу же насторожился и стал оглядываться по сторонам. Тут он заметил опасность и мгновенно принял меры, чтобы ее предотвратить. Взвившись на дыбы, он повернулся вокруг своей оси и снова встал на четыре ноги, глядя в упор на противника. Он и не думал отступать и принял вызов как что-то вполне естественное. Правда, ему не так просто было отступить. Утес, на котором он стоял, выдавался вперед наподобие мыса, и всякое отступление было отрезано противником. С трех сторон был отвесный обрыв. Если он не примет битву, то будет сброшен в бездну. Волей-неволей ему приходилось обороняться.
Едва он успел принять защитную позицию, как противник ринулся на него. Оба одновременно испустили свирепое фырканье и, взвившись на дыбы, стояли друг против друга вертикально, как два борца. Именно так дерутся обыкновенные козлы, которые унаследовали воинственные повадки своих диких предков. Вместо того чтобы бодаться, оттесняя друг друга назад, как это делают бараны, козел поднимается на дыбы и снова падает на ноги, выставив рога, чтобы ринуться, как таран, на врага и, пригнув его к земле, раздавить в лепешку.
Раз за разом, без передышки, противники поднимались на дыбы и ударяли рогами сверху вниз; но вскоре стало очевидным, что тот, кто напал первым, будет победителем. Положение у него было более выигрышным: площадка, на которой стоял его противник и с которой ему нельзя было уйти, была недостаточно широка, чтобы как следует развернуться, а боязнь поскользнуться и сорваться с утеса, видимо, стесняла движения злополучного козла. Нападавший, у которого было больше простора, мог налетать и отступать, сколько ему угодно, то пятясь назад шаг за шагом, то бросаясь вперед, вновь поднимаясь на дыбы и снова падая на ноги. Всякий раз он повторял нападение с новым пылом, так как сознавал все преимущества своего положения и, промахнувшись, всегда мог повторить удар: между тем для его противника один неудачный удар или даже неверный шаг повлек бы за собой неизбежную гибель.
Был ли козел, подвергшийся нападению, слабее другого или же он занимал слишком невыгодное положение, но вскоре стало ясно, что ему не устоять перед противником. С самого начала он, по-видимому, только оборонялся, и, вероятно, если бы ему было куда бежать, он сразу же пустился бы наутек. Но о бегстве нечего было и думать с самого начала поединка, и податься было некуда. Его мог бы спасти только огромный прыжок: надо было перескочить через противника, не задев его рога.
Кажется, это и пришло ему в голову, так как, внезапно переменив тактику, он взметнулся высоко вверх, вероятно пытаясь перемахнуть через рога противника, чтобы искать спасения на снежных вершинах.
Если таково и было его намерение, оно окончилось роковой неудачей. В то мгновение, когда он, оттолкнувшись от земли, высоко подпрыгнул, противник со страшной силой ударил его в бок своими огромными рогами и отшвырнул, словно мяч, далеко от утеса.
Удар был так страшен, что козел стремглав полетел вниз; перевернувшись в воздухе несколько раз, он тяжело рухнул на дно долины, где, ударившись о камни, подпрыгнул на добрых шесть футов и неподвижно растянулся на земле.
Зрители были так поражены этим неожиданным происшествием, что не сразу пришли в себя. Однако подобные случаи нередко происходят в диких ущельях Гималаев, где постоянно разыгрываются битвы между самцами каменных козлов, тагиров, беррелов, диких баранов или гигантских архаров.
Иной раз такие поединки происходят на краю отвесного обрыва, так как все эти животные любят бродить высоко в горах, и тогда исход битвы бывает таким, какой видели наши охотники: один из противников поднимает другого на рога или сталкивает его в пропасть.
Не следует думать, что побежденный всякий раз бывает убит. Если обрыв не так высок, тагир, каменный козел или беррел после падения встает на ноги и убегает или уходит, хромая, и, быть может, поправившись, опять попытает счастья в новой схватке с тем же врагом. Поразительный случай такого рода описан ученым-охотником, полковником Маркхемом. Приведем его описание: «Я был свидетелем невероятного подвига, совершенного старым тагиром. Я выстрелил в тагира, когда он стоял на высоте примерно восьмидесяти ярдов, на самом краю скалы. Он пролетел это расстояние по вертикали, не касаясь каменной стены, упал на землю, подскочил и свалился ярдах в пятнадцати дальше. Я думал, что он разбился вдребезги, но он поднялся на ноги и побежал прочь, и, хотя мы долго шли за ним по кровавым следам, нам все-таки не удалось его найти».