— Правильно! — ответил Каспар. — Даже лучше, если бумага будет толстая и крепкая. Но послушай, дорогой Карл, почему бы нам сейчас же не отправиться на поиски этих кустов?
— Этим мы немедленно и займемся, — заявил Карл, поднимаясь с камня.
Они пошли на разведку в полном составе, так как Оссару был не меньше товарищей заинтересован в ее результатах, а Фриц, заметив, что его хозяева отправляются в какую-то новую экспедицию, забыл свое огорчение и, выйдя из хижины, побрел вслед за ними.
Глава XLIII. БУМАЖНОЕ ДЕРЕВО
К величайшей радости охотников, предположения Карла вскоре оправдались. Заросль, о которой он говорил, состояла главным образом из кустов дафнады, судя по опавшим листьям и по нескольким сохранившимся на ветках ягодам. Карл решил, что кусты принадлежат именно к данному виду.
Это доказывала и кора, весьма эластичная и очень едкая на вкус: она обожгла рот Оссару, который имел глупость ее пожевать.
Внимательно исследовав листья, ягоды и кору, ботаник пришел к выводу, что перед ним настоящая дафнада. Так оно и было в действительности: это был вид, известный в Непале как дафнада бхолуа, из которой, как уже говорилось, непалийцы вырабатывают толстую, мягкую бумагу.
Убедившись, что это именно так, охотники решили привести план Каспара в исполнение и сделать опыт с воздушным змеем.
Если бы Карл был только ботаником-теоретиком и, хорошо зная особенности растений и деревьев, не владел бы практическими познаниями и не был знаком со способами их применения, от найденной ими дафнады не было бы никакой пользы. Глядя на это растение, никак нельзя было догадаться, что из него можно получить бумагу. Со многих других деревьев кора снималась более широкими полосами и больше напоминала бумагу, между тем как кора дафнады, снимавшаяся узкими полосками, казалась меньше всего пригодным для воздушного змея материалом. Но Карл знал способ превратить ее в бумагу и немедля принялся за дело, а товарищи ему помогали, следуя его указаниям.
Все трое усердно принялись работать ножами, и в невероятно короткий срок несколько десятков деревьев были ободраны от самых корней до нижних веток. Деревьев не срубали, так как в этом не было надобности. Их легко было обдирать на корню, и потому их оставили на месте.
До самого заката солнца проработали наши «каскарильеры», сделав перерыв лишь на несколько минут, чтобы пойти в хижину и наскоро поесть козлятины. И когда солнце опускалось за величавую вершину Чомо-лари, можно было увидеть, как они медленно возвращаются домой с тяжелыми связками коры, а Фриц весело бежит за ними.
Взглянув на заросли, где охотники проработали весь день, можно было догадаться, чем они занимались. У всех деревьев на площади свыше полуакра с тонких стволов была полностью ободрана кора, словно здесь паслось огромное стадо коз.
Вернувшись в хижину, они и не подумали отдыхать и тотчас же занялись производством бумаги.
Было уже поздно, и работать пришлось при свете сосновых факелов, заготовленных заранее. Факелы горели ярким, ровным пламенем, не хуже свеч.
Первичная обработка материала не требовала особой тщательности, и ее можно было выполнить в хижине не хуже, чем в гигантском цехе бумажной фабрики. Требовалось лишь искрошить кору на мелкие кусочки. Это заняло весь вечер. Во время работы они весело разговаривали, перебрасываясь шутками. Им вспомнилось, что в тюрьмах арестанты обычно треплют пеньку; да, они не без оснований могли сравнить себя с заключенными.
Закончив эту работу, они поужинали, как всегда, куском мяса и легли спать, думая лишь о том, что будут делать завтра.
На другое утро дела у них было немного, так как следующий процесс требовал не столько труда, сколько терпения.
Тщательно искрошенную кору дафнады насыпают в большой чан или котел с водой. Затем добавляют щелок, приготовленный из древесной золы, и кипятят массу в продолжение нескольких часов.
Но у наших «фабрикантов» не было ни чана, ни котла, и они могли бы стать в тупик перед непреодолимым препятствием, не будь у них обильного запаса непрерывно кипящей воды в горячем источнике близ хижины.
По-видимому, им нужно было только засыпать приготовленную кору в источник и оставить ее там на какой-то срок. Но там, где вода была горячее всего, она находилась в непрестанном движении — бурлила, кипела и клокотала, как в котле, и очень скоро не только были бы унесены волокна коры, но и зола отделилась бы от остальной массы, и от нее не было бы никакого толку.
Как преодолеть это затруднение? Довольно легко. У них уже заранее был намечен план работ, согласно которому кору вместе с золой следовало поместить в одну из больших шкур яков, прекрасно сохранившихся, связать ее в узел, как белье для стирки, опустить шкуру вместе с содержимым в источник и оставить там до тех пор, пока кипящая вода не сделает свое дело. Этот остроумный способ позволил им обойтись без всякого котла.
Когда Карл нашел, что кора достаточно разварилась, ее вынули из воды, а затем из шкуры яка и положили на плоский камень, чтобы она обтекла и обсохла.
Пока кора кипятилась, а потом обсыхала на камне, никто не сидел без дела. Каспар был занят изготовлением крепкого деревянного песта, необходимого для некоторых дальнейших операций, а Оссару мастерил другую, также очень нужную вещь. Это было что-то вроде сита из тонких бамбуковых полосок, вставленных в раму из более толстых полос того же бамбука рингалл.
Оссару взялся за эту работу потому, что умел искусно изготовлять из бамбука всевозможные предметы, и, хотя он сейчас был занят совершенно новым для себя делом, ему удалось под руководством Карла смастерить сито, которое вполне отвечало своему назначению. С какой целью было сделано сито, будет сказано ниже.
Как только кора высохла, пустили в ход пест: с его помощью кусочки коры разбивали на поверхности плоского камня, пока не получилась густая масса.
Массу сложили в шкуру яка, собранную по краям, и этот примитивный чан снова погрузили в воду, но не в кипящий ручей, а в холодное озеро, и держали там, пока чан не наполнился водой. Затем массу перемешали палочкой, отчего крупные частицы всплыли на поверхность; их удалили. Эта процедура была повторена несколько раз, пока вся масса, первоначально немного слизистая, не сделалась чистой и мягкой на ощупь.
Следующей и последней операцией было изготовление бумаги, и она была проведена самим Карлом. Операция была довольно простой, но требовала известной ловкости и сноровки. Некоторое количество массы клали в бамбуковое сито и покачивали его из стороны в сторону, держа все время горизонтально под водой, пока масса не распределится равномерно по всей поверхности. Потом сито осторожно вынимали из воды, удерживая в горизонтальном положении, чтобы не потревожить ровного слоя массы. После этого оставалось лишь положить рамку на подставки и дать мякоти обтечь и высохнуть. Высохнув, она превращалась в бумагу.
Правда, пользуясь лишь одним ситом, нельзя было получить все нужное количество бумаги за один раз; но как только лист высыхал, его снимали с сита и туда снова наливали массу, и так далее, пока вся разваренная кора не была превращена в бумагу; оказалось, что больших листов так много, что можно сделать змей величиной хоть с дверь каретника.
Так как приходилось дожидаться, пока высохнет каждый лист, то процесс этот занял несколько дней; но и в эти дни охотники не теряли времени даром. Карл с Каспаром усердно трудились над «скелетом» змея, а Оссару взялся сделать для него хвост.
Веревка, на которой предстояло запустить змея, отняла много времени, и ее приготовление оказалось значительно сложнее остальных процессов. Каждую ее прядь необходимо было чрезвычайно тщательно свить и проверить прочность чуть не каждого волокна. Если бы они сделали очень толстую веревку, им не приходилось бы так усердствовать, но змей мог не поднять толстой веревки.