Александр тихо обалдевал от подобной обстановки и просто не хотел в нее влезать, оставляя на откуп обстоятельствам. С кем ему там работать? Степень абсурдности в сельском хозяйстве Российской империи, в сознании цесаревича перекликалась с древними маразмами. Например, общественное порицание использование тачек или повозок при транспортировке строительного материала при постройке церквей в Европе в 4-8 веках. Считалось вообще, что любое новшество, облегчающее труд - богопротивное дело.
Саша не был русофобом и любил свою страну, но то, что творилось в ее сельском хозяйстве с благопристойным попустительством, а то и поощрением помещиков и государственной администрации, вызывало ненависть, граничащую с яростью. Не только к помещикам и служащим, но и к самим крестьянам, которые не хотели ничего другого. Они, конечно, не знали, что можно иначе, но это, в глазах Александра, их не оправдывало. Он просто не мог спокойно со всем этим работать. Все вызывало у него раздражение на грани маниакально-депрессивного психоза с острым желанием убивать.
Но нужно было что-то делать. Поэтому, Саша поручил в декабре 1865 года произвести тщательную перепись населения, их имущества и земель. Что и было проведено в кратчайшие сроки.
На пятидесяти двух тысячах гектаров, которые достались в управление цесаревичу, проживало около двадцати тысяч крестьян. Из них от силы треть была дееспособна в силу возраста и здоровья. Конечно, на миллионном фоне крестьянства Великого княжества Московского, эти крохи совершенно терялись, но Александру их хватало за глаза.
Что делать с ними цесаревичу подсказало письмо от князя Голицына, который сетовал на недостаток рабочих рук, даже самых что ни на есть бездарных. Точнее нужно сказать так - Михаил Михайлович не просил у него крестьян на Дальний Восток, а оправдывался за скромные успехи. Впрочем, его жалоба оказалась очень своевременной. В сущности, она спасла этих бедных и несчастных людей от очень серьезной ломки сознания, которую первоначально планировал им устроить Саша. А тут получалось дать им шанс выплыть самим, без его пристального и предельно раздраженного участия.
Поэтому, в январе-феврале 1866 года произошла серия собраний с крестьянами, на которых цесаревич присутствовал лично. На них будущим переселенцам показывали фотографии замечательных видов Дальнего Востока, которые были сделаны либо людьми Голицына, либо еще в ходе кругосветного турне, так как Кеппен до тех мест пока не добрался. Заодно селянам много рассказывали о том, какие это прекрасные места.
Как ни сложно догадаться, выбор о переезде, конечно, Александр им предоставил, но несколько специфический. Он заключался не в принципиальном вопросе, класса ехать им или нет, а только лишь в выборе места, куда им предстоит переселиться: Аляска, материковая часть Дальнего Востока и остров Цусима.
Естественно, помимо подъемных средств, каждой крестьянской семье выдавался сельскохозяйственный и строительно-бытовой инвентарь в достаточном количестве. То есть, топоры, косы, пилы, серпы, вилы, струги и прочее. За все бралась расписка с обязательством в течение десяти лет выплатить цену выданного им имущества - в рассрочку и без процентов. Невелика прибыль с забитых и зашуганных людей, но Александр имел в этом вопросе принципиальную позицию - ничего бесплатно давать нельзя. Поэтому действовал по правилу - 'если ты желаешь помочь голодающему, то дай ему работу, пусть заработает свой обед'. Если же ты просто так его накормишь, то он, в конечном итоге, станет думать, что люди обязаны кормить его просто так. Что, как вы, уважаемый читатель, понимаете, не способствует желанию трудиться и выкарабкиваться из той финансовой ямы, в которую человек упал. Даже более того - он в конечном итоге начнет предъявлять претензии к кормящему его добродетельному и милостивому человеку, дескать, тот мало ему дает. А оно надо нам, такое счастье?
Ситуация с переселением сложилось достаточно неоднозначная - крестьяне не знали, радоваться или горевать. Так как с одной стороны, в сознании большинства переселение в Сибирь и далее означало ссылку и прочие формы наказания. А с другой стороны, гарантом выступал наследник империи, да не просто выступал, а давал денег и имущество, что можно было рассматривать как награждение или поощрение. Это не считая земель. Московским крестьянским общинам такие наделы и не снились.