— Какая красавица! — выдохнула Наталия.
— Это твоя Ама, — сообщила малышке Эльв. Она склонилась над колыбелью и погладила Мими по волосам. — Она пришла поздравить тебя с рождением.
Всю неделю Наталия была в распоряжении ребенка. Она все время проводила с Мими и потому покинула гостиницу и перебралась в квартиру на диван. Однажды вечером пришли Элиза и Мэри Фокс. Эльв сильно переживала, но все прошло лучше, чем она ожидала. Мэри работала в приемном отделении больницы Сент-Винсент. В детстве она была спокойной и благовоспитанной девочкой, но теперь уже не представляла жизни без суматохи и волнений, какие ждали ее на рабочем месте. Мэри пожала руку Эльв и воскликнула: «Давно не виделись!» За прошедшие годы она не растеряла ни ума, ни наивности. Мать Мэри, Элиза, обняла Эльв и сказала, что глазам своим не верит, как она похожа на мать.
— Такая же красавица. Это о многом говорит.
Эльв была польщена. Даже работая в огороде в старом черном жакете, перемазанная в грязи, Анни выглядела прекраснее любой кинозвезды.
Женщины поохали и поахали над малышкой, которая мирно спала в кроватке. Элиза заверила Эльв, что в этом отношении ей сильно повезло.
Настала пора уезжать. Время пролетело слишком быстро. Пит заехал к Эльв, чтобы подбросить Наталию в аэропорт.
— Я думаю, наша девочка справится, — заметил Пит.
Потом он спросил о Клэр, которая редко отвечала на его письма, Наталия печально ответила, что о ней нельзя сказать того же.
— Она старается как может, учитывая обстоятельства.
Пока Пит нес чемодан к машине, Наталия обняла внучку.
— Теперь ты приезжай к нам в гости, — попросила Наталия.
Она протянула Эльв конверт. Эльв удивилась.
— Два билета до Парижа.
— Конечно, — согласилась Эльв.
Она поблагодарила Аму, и обе заплакали, но Эльв знала, что вряд ли приедет. Каждый год она собиралась во Францию, и каждый год планы рушились. Они с Лорри часто говорили о Париже. Она хотела показать ему остров Сите, мороженицу «Бертийон», каштан во дворе. Хотела сидеть с ним у Нотр-Дама и угадывать, какие семьи счастливы. Хотела отвести Лорри на набережную, где когда-то нашла котенка, которого пытались утопить. После отъезда бабушки Эльв выглянула в окно и спрятала конверт в ящик комода, под свитера, которые ждали наступления зимы.
Мадам Коэн заметила, что с Клэр что-то случилось после смерти Шайло. Девушка стала настороженной, как бродячие псы, которые собирались в Булонском лесу по ночам. Поговаривали, что это волки-оборотни, хотя, конечно, это было не так. Неухоженные, брошенные на улицах и пустых парковках псы сбивались в стаи в глубине парка. Их можно было встретить только по ночам, если хватало ума бродить по темным аллеям. Из тени лип сверкали желтые глаза.
Прошел еще один год, за ним другой. Клэр стала выпивать в кафе по дороге с работы. Раз или два она так набралась, что не сумела найти ключ и уснула во дворе под каштаном.
Мадам Коэн не сдавалась. У нее были планы насчет Клэр, пусть даже у самой Клэр их не было. Мадам по-прежнему развешивала под потолком липкие ленты. За прошедшие годы она поймала больше сорока демонов. Она не теряла бдительности, зло могло выжидать где-то рядом. Мадам несколько раз посылала внука к Розенам. Он заменил лампочки, открыл закрытые на зиму окна, отнес кресло Мартина старьевщику. Но всякий раз Клэр пряталась у себя в комнате за запертой дверью.
— У меня есть для тебя другая работа, — сообщила как-то раз мадам Коэн.
Это было частью ее плана. Жанна и Люси одевались, собираясь домой, но мадам Коэн удержала Клэр и попросила подождать. Она нацарапала на листочке бумаги адрес.
— Завтра в девять.
Покойный муж мадам Коэн был ювелиром. Двадцать лет назад его сменил его брат Самуил, известный как «deuxième[14] месье Коэн». Он создавал изумительные украшения, ожерелья и кольца, похожие на леденцы, облака или дольки мандарина. Самуил все время проводил в квартире на верхнем этаже своего дома. У старика отнялись ноги. Ему было восемьдесят восемь лет. Хотя он еще передвигался по квартире, опираясь на две трости, крутую винтовую лестницу ему было не одолеть.
Месье Коэн жил на окраине Маре. На его улице на каждой двери было по три замка. Самуил соорудил замысловатую сигнализацию из веревок и блоков, кастрюль и сковородок. Любой грабитель получил бы по голове и вырубился. Когда Клэр постучала в дверь, квартира загромыхала. Месье Коэн был весьма подозрительным стариком. Впрочем, у него хватало оснований для паранойи — полные комнаты драгоценных камней.