– Не ушибся? – заботливо пропела Анна.
Ее голос звучал просто издевательски. Кирилл зло глянул на нее, резко поднялся и пошел на станцию.
Анна вернулась почти через час. Была бодра и весела – и это уж совсем было невыносимо.
– Я разрезала веревку. Ты сделаешь мне новые силки.
– К черту! – односложно ответил Кирилл.
– Ты не в духе? – она участливо заглянула в его глаза.
– К черту! – повторил Кирилл, все больше распаляясь.
Анна поняла, что он очень не в духе, и отстала. Они не разговаривали ни во время завтрака, ни после него. Как-то так оказалось, что им обоим есть чем заняться в этот день, и они разошлись в стороны, потеряв друг друга из вида.
Кирилл злился и никак не мог успокоиться. В какой-то момент, услышав шаги за стеной, он быстро поднялся, чтобы закрыть окно – хотел продемонстрировать Анне, насколько сердит, – и замер. За окном, на поляне, было много людей, больше десятка. Африканцы в пестрых рубашках, все мужчины, неспешно шли к дому. Они еще не видели Кирилла, и он мог бы спокойно уйти, скрыться в зарослях, но был слишком сердит сегодня, и мысль о возможном бегстве даже не посетила его. Он толкнул дверь ногой и встал в проеме, уперев руки в бока. Африканцы остановились – все разом – и рассматривали Кирилла внимательно и с интересом, потом заулыбались и загомонили – вновь одновременно – и направились к Кириллу. Он стоял непоколебимой стеной, и гости были вынуждены остановиться, о чем-то гомонили, размахивали руками перед самым его лицом, и когда это ему надоело, он сказал коротко и сердито:
– Пошли!
И рукой показал направление. Он почувствовал себя здесь хозяином и вел соответственно и вдруг увидел, как двое африканцев – один за другим – юркнули в окно. Они перехитрили его, заходили с фланга, и Кирилл заорал, бешено вращая глазами:
– Пш-ш-ш-ли!
Африканцы нисколько его не испугались, закричали беспорядочно и вдруг бросились вперед. Это произошло так неожиданно, что Кирилл упал. На него, лежащего, кто-то даже дважды наступил, он смог подняться в конце концов и, обнаружив, что непрошеные гости – все, до единого – уже в доме, бросился следом за ними. Африканцы выбрасывали в окно коробки с провизией, и делали это так споро и слаженно, будто ничем, кроме грабежей, в своей жизни больше не занимались. Кирилл возмущенно ухнул и бросился вперед, но в ноги ему нырнули сразу трое, он упал, хотел быстро подняться, но не успел – его ударили по голове чем-то тяжелым, потом еще и еще, и он отключился на какое-то время.
Сознание вернулось внезапно. Кирилл резко поднял голову и сморщился от боли в затылке. В комнате уже никого не было. Смятая картонная коробка лежала у окна. Стол был перевернут.
Кирилл отправился в соседний дом и там, в мастерской, вооружился массивным напильником.
Грабители еще не успели покинуть остров. Они торопливо грузили награбленное в лодку, и появление Кирилла показалось им кощунственным в эту напряженную минуту. Трое или четверо из них, бросив свое увлекательное занятие, направились к Кириллу. У них было два весла. У него – напильник. И их было больше. Едва он успел об этом подумать, как его смяли и опрокинули на песок. Ему дважды досталось веслом, он уже почти потерял сознание, как вдруг раздались выстрелы. Один, другой… Кирилл считал их в уме, потому что выстрелы звучали слишком гулко, и он не выдержал бы долго – у него наверняка расколется голова.
Выстрелов было пять. Ровно столько патронов в самозарядной винтовке, которую они держали на станции. Когда прозвучал пятый, последний, выстрел, Кирилл повернул голову и увидел Анну. Она стояла под деревьями с винтовкой наперевес и внешне выглядела очень грозной, хотя по ее глазам Кирилл видел – и она поняла, что патронов в магазине больше нет. У него страшно болела голова, но он не закрыл глаза, хотел видеть, что будет дальше.
Анна не дрогнула и не обратилась в бегство, а пошла вперед, на грабителей. Кирилл хотел ее предостеречь, напомнить, что патронов у нее больше нет, но вместо слов из его груди изверглось одно лишь мычание. Анна даже бровью в его сторону не повела. Она остановилась в двух шагах от ближайшего к ней африканца. Ствол винтовки был направлен ему в лоб, аккурат между глаз. Если бы негры бледнели, то этот сейчас, несомненно, стал бы белее первого снега.
– Выгружайте! – скомандовала Анна. – Айн, цвай, драй…
Она начала отсчет почему-то по-немецки, и только теперь Кирилл понял, что она отчаянно трусит. Африканцы этого, к счастью, не заметили, и энтузиазм, с которым они принялись выбрасывать коробки из лодки на песок, был совершенно неподдельный.