А Гермиона смотрела.
Смотрела на металлические ободки на изящных пальцах; смотрела, как перекатывались сухожилия на левой кисти и подрагивал кончик указательного, когда Драко выполнял движения палочкой, вырисовывая руны. Смотрела, сжимала бёдра, кусала себя за язык, лишь бы не застонать в голос. Смотрела и пыталась вспомнить солоноватый вкус его пальцев, который слизала с губ год назад. Смотрела и хотела вобрать средний в рот, достав губами до холодного металла, смочить слюной и направить к своим соскам, чтобы снова посмотреть, как бы подушечки порхали, оставляя вязкую слюну на чувствительных местах.
Ей так нравилось смотреть на него.
— Он не рассказывал об этом, — ответил Гарри.
Гермиона пожала плечами, как бы говоря: с чего вдруг?
— Теперь понятно, что с ним творилось последнее время. Если, конечно, я хорошо знаю его реакцию, Гермиона, то ты явно что-то не так поняла. — Она почти начала снова обвинять его в оправдании друга, но Гарри не дал ей заговорить. — А я — я хорошо его знаю. Нервничал…
Гермиона мысленно начала про себя отвечать: из-за экзаменов.
— Брезгливо смотрел на блондинок.
Потому что ему нравятся брюнетки, глупый!
— Хотел, как можно скорее убраться из школы.
Естественно! Попасть сюда и провести в сексуальном дурмане две недели.
— А при упоминании твоего имени срывался на любого, кто бы его ни произнёс!
— Конечно, — согласилась она вслух, — он ведь меня терпеть не может!
Гарри устало, слишком устало вздохнул, встал перед ней, поднял перед собой руки и, сложив пальцы треугольником, поджал ими губы. Гермионе послышалось, она надеялась, что ей послышалось, как он неприлично выругался.
Грейнджер не понимала мотива друга. Зачем он пытался доказать, что она небезразлична Драко? Да и у неё был целый год, чтобы убедиться в обратном.
Гермиона не намерена больше унижаться. Тот порыв обнять его был искренним, шёл из глубины. Сама не поняла, как бросилась ему на шею. Почувствовала лишь тогда, когда её спины коснулись его ладони. Пальцы слегка сдавили поясницу, и она не смогла сделать полноценного вдоха. Мерлин, она была готова задохнуться, лишь бы этот миг растянулся на вечность.
— Соблазни его.
Что?
— Что? — опешила ведьма. — Соблазнить? Малфоя?
Гермиона истерично рассмеялась, непроизвольно подалась назад и вскрикнула, понимая, что падает. Гарри подхватил её за предплечье и резко поставил на ноги. Торопясь прервать её дикое отрицание этой отвратительной идеи, он открыл рот, но заговорить ему помешал появившийся патронус.
Голубое свечение материализовалось за спиной у друга. Манул лениво сделал несколько шагов в воздухе и, упав на бок, заговорил голосом Блейза.
— Поттер, возвращайся или скажи где ты, чтобы я мог сбежать от этого психа. Он испортил мне всё веселье. — Манул поднялся, тряхнул шерстью, голубые крапинки расплескались, и, перед тем как раствориться, патронус добавил: — Привет, Грейнджер.
Гермиона хотела ответить, как остановила сама себя. Он всё равно не услышал бы. Она не стала спрашивать Гарри, откуда Блейз знал, что они вместе, скорее всего Забини просто догадался. Ей действительно пора домой или к девочкам, чтобы отправиться вместе. Гарри повернулся к ней, после того как патронус исчез.
— Просто сделай хоть раз так, как тебе говорят, Гермиона. Поверь мне, Драко не устоит.
Грейнджер, не думая, выпалила в ответ:
— Только если ты признаешься Пэнси, что она тебе нравится.
Парень протянул ей свободную руку. Второй поднял с земли её сумочку и свою обувь. Они аппарировали к дому, остановившись прямо между двумя коттеджами. Молчание затянулось. Гермиона поняла, что Гарри обдумывает её предложение. В душе она надеялась, что он согласится, но это также и пугало её.
Она боялась ощутить жажду соперничества. Ведь тогда она доведёт дело до конца и будет не важно, какой финал ожидает эту историю.
Возможно, это разобьёт ей сердце.
— Не попробуешь — не узнаешь, — ответил Гарри и окинул взглядом подругу, будто сравнивая шансы. — Я согласен.
========== Глава III. «Трудности переговоров» ==========
— Что ты делаешь? — спросил Блейз, наблюдая за тем, как Драко свисает вниз головой с застывшей в воздухе метлы.
Малфой согнул руки в локтях, прижав их к груди, дёрнул шеей, стряхивая с лица капли пота. Напрягая мышцы пресса, он сделал ещё одно скручивание и почувствовал давление на подколенное сухожилие от черенка метлы.
— Цветы сажаю, Забини. Разве не видно? — выругавшись и пыхтя, огрызнулся Драко.
Что он делал? Всё, лишь бы не заниматься тем, чем занимался последние дни.
Думал о Грейнджер, смотрел на Грейнджер, дрочил на Грейнджер.
Делал всё, лишь бы не испытывать того напряжения, которое искрило магией из-за взаимного неудовлетворения. Драко был не удовлетворён тем, что её нет. Гермиона же… Он не знал, чем она могла быть недовольна, ведь он и так предоставлял ведьме всё свободное пространство и не удручал своим присутствием, исчезая с её горизонта, как только видел.
Цирцея, прости его, потому что Драко простить себе не мог. Он чувствовал себя ублюдком, когда, сидя напротив Гермионы, представлял, какого цвета её соски. Точнее — какого цвета её бельё, а уже под ним соски. Не то чтобы он видел много сисек с того момента, как секс стал сопутствующим занятием в его повседневности, но она — женская грудь, всегда была разной. От этого хотелось стонать в голос, потому что бороться с яркими фантазиями о её грудях в его ладонях и эрегированным членом одновременно становилось всё сложнее.
Блейз показательно повернулся, осмотрел задний фасад дома и высаженные кустарники растений, будто на самом деле искал новые саженцы.
— Понятно, — протянул друг и присосался к трубочке, торчащей из винного бокала. За высоким забором раздался всплеск воды и тихое хихиканье женских голосов. — Знаешь, — Блейз приподнялся на мыски и, пытаясь выглянуть за ограду выстроенного забора, опустил очки. — Думаю, это несправедливо, что у них есть бассейн, а у нас нет.
Драко простонал оттого, как сильно ныли мышцы во всём теле. Лучшим способом отвлечься от фантазий о голой ведьме, одной конкретной ведьмы в его постели, был спорт и алкоголь. Алкоголь, правда, работал в обратную сторону, но он не особо жаловался.
— Я всегда могу облить тебя агуаменти, только попроси.
Малфой последний раз поднял корпус и, взявшись за черенок, спрыгнул с метлы. Он призвал полотенце беспалочковой магией и заскрипел зубами, услышав до боли нужный голос. Член дёрнулся, реагируя на звуки заливистого смеха и звонкого визга, после которого послышался всплеск воды. У Драко сложилось впечатление, что к голосовым связкам Гермионы привязана невидимая нить, которая прямиком тянулась к его яйцам.
Невозможно так влиять на другого человека посредством голоса и при этом даже не видеть его, Мерлин!
Итак. Посмотрев на Забини, который сверлил забор взглядом, будто думал, что прожжёт глазами дерево и наконец увидит, какое на младшенькой Уизли бельё, Драко пришёл к выводу, что так больше продолжаться не может.
Он всё списал на дракклов заговор, глупую шутку Мойры{?}[в древнегреческой мифологии богини судьбы.] и проделки Цирцеи. Так было проще. Иначе Малфой никак не мог объяснить ситуацию, в которую они попали. Так проще, потому что возлагать надежды на что угодно удобнее, чем надеяться лишь на себя и своё обаяние. Так проще, потому что если здесь нет никакого вмешательства извне, то его план провалится с диким треском.
Была Грейнджер, по которой, без приуменьшения, Драко сходил с ума. Была Уизлетта, слюни на которую пускал Забини, и был Поттер, тайно гоняющий под одеялом на подругу Малфоя, блять, детства.