Галина и правда встретила меня ласково. Усадила за стол, поставила большое блюдо с пирожками и налила душистого чая на травах.
— Исхудала ты страсть, Марьюшка, — приговаривала она, накрывая на стол. — Давай-ка вот пирожки поешь, с грибами, с вареньицем из малины, какой уж попадется.
Я не глядя взяла первый попавшийся — оказалось, малиновый.
— А пока ешь — рассказывай, что у тебя за дело ко мне, — сказала Галина, усаживаясь за стол.
— Да у Святоши сейчас была, все настроение мне испаскудила, — пожаловалась я.
— На это она мастерица, — кивнула Галина. — А что у вас с ней получилось?
— Ты в курсе что у меня рак? — в лоб спросила я. Раньше я как-то нехотя это признавала, начнут жалеть, причитать — а что толку? Да и вообще, есть в болезни и иной ущербности нечто неприличное.
— Все знают, — спокойно сказала она, не отводя глаз.
— Вот я и надумала у нее лечиться, а она мне такой бред выдала… Можешь меня сама посмотреть?
— Я-то могу, да вот только мне непонятно одно, — Галина сделала паузу и испытующе посмотрела на меня. — Почему ты из-за диагноза ко мне приехала? Уж это-то любая ведьма независимо от здоровья может сделать.
— Галин, у меня проблемы с Силой, — поморщилась я.
— То есть проблемы?
— Нету ее у меня, — нехотя призналась я.
— А Книга? Открой ее и будет тебе сила.
— Галин, ты честное слово задаешь трудные вопросы, — вздохнула я. — Посмотри меня лучше сначала, а? А потом поговорим.
— Ну хорошо, — согласилась она, встала, сдернула косынку с головы и вынула шпильки из волос. Тяжелая волна черных с проседью волос упала ей до бедер. Закрыв глаза, Галина шепотом произнесла молитву, и начала водить руками вдоль моего тела, не касаясь меня. Снова озябли пальцы рук и ног.
Галина в последний раз встряхнула руками, поглядела на меня и растерянно сказала:
— Ничего не понимаю…
— Рассказывай, — твердо сказала я.
— Рака у тебя нет, ни следа, — сказала она.
— Быть такого не может, — отрезала я.
— Марьюшка, я за что купила, за то и продаю. Ну нет у тебя в ауре черно-синих пятен!
— То ли я дура… — растерянно произнесла я.
— Марья, у тебя аура ровно-коричневая, — тихо сказала Галина.
Я с минуту непонимающе таращилась на нее. Такого цвета аура у наркоманов.
— Слушай, может, это от лекарств? — неуверенно сказала я.
— Может, конечно может, — облегченно закивала Галина. — При раке сильные таблетки прописывают, так что ничего удивительного!
— Тьфу, напугала меня! — с чувством произнесла я.
— Да я сама напугалась, — отмахнулась она, снова собирая волосы в тяжелый пучок. — Смотрю на твою ауру, и поверить не могу своим глазам, думаю — как это Марьюшка — и наркоманка?
— Вот-вот! А Лора меня взяла и вышвырнула из своей избушки за такую ауру!
— Господи, да что ты на нее внимания обращаешь, она же с придурью, та Лора!
— Точно! — поддержала я ее, весьма довольная. Это была отличная идея — заехать к Галине. Она здорово подняла мне настроение, осудив Лору вместе со мной. А то что у меня рака нет — и вовсе суперхорошая новость! И ничего тут удивительного нет — Оксана-то ведь умерла, и ее колдовство просто-напросто рассеялось. Рассеялся фриз, которым она меня сковала на поляне, рассеялся рак, которым она меня убивала.
А я дура набитая, могла бы и сразу догадаться! Нет, у меня и в правду мозги набекрень в последнее время со всеми этими проблемами…
Я поболтала с Галиной два часа и засобиралась в паспортный стол. Быстренько доехала до здания ГОМа, обогнула его и офигела. Перед лесенкой в паспортный стол собралась приличная толпа, человек пятьдесят.
«Бог мой!», — обеспокоено подумала я и ринулась разыскивать своего грузина. Тот нашелся у самой лесенки, кивнул мне и сказал толстой бабе в пуховом платке:
— Вот, дэвушка за мной занымала очэрэд, вы за нэй тэпэр будэтэ.
Баба открыла рот, чтобы вякнуть что — то в духе «Вас тут не стояло!», но я дружески ей улыбнулась, и она шарахнулась, чуть ли не крестясь. Блин, единственный раз мой страшный вид после болезни сыграл положительную роль.
Я была восьмой в этой гигантской очереди. Чему я до ужаса радовалась, осматривая толпу народа. Этот паспортный стол жил по странному расписанию — открывался в четыре дня, в шесть — избушку закрывали на клюшку. Руки бы оторвать тому кто это расписание составил. Ну да ничего… Я успею!!!
Ровно в четыре заветная дверца открылась, и толпа ринулась внутрь. Меня толкнули, крепко приложили об перила лестницы, обматерили из-за того что стою кому-то на дороге и наконец пропихнули внутрь. Тетка, счастливая обладательница титула первой в этой очереди сломя голову ломанулась в кабинет, и тут же вылетела обратно.
— Что такое? Что случилось? — загалдела толпа.
— Да собрание у них какое-то сейчас, не принимают, — растерянно ответила тетка.
В подтверждение ее слов из кабинета выпорхнула молодая паспортистка и, цокая каблучками, пошла вдоль коридора вглубь ГОМа. Очередь проводила ее тоскливыми взглядами.
Прошло двадцать минут, тридцать, сорок…
За это время все присутствующие произвели несложные вычисления и здорово приуныли. Выходило, что за даже если девица примчится прямо сейчас, то все равно никак не примет всех.
— Я из Луполово приехал, — с огорчением в голосе рассказывал один мужик соседу, — с утра отпросился с работы, не успею — бригадир нипочем второй раз не отпустит. Не знаю что и делать…
— Надо же, бедняга! — недовольно сказала тетка, стоящая рядом с ним, — нечего на жалость давить, никто тебя не пропустит! Люди на морозе столько выстояли, а ты поперед хошь залезть?
— Да ничего я не хочу, — попытался защититься мужик.
— Вот и молчи стой! — отрубила тетка.
Девица появилась через час, торопливо что-то дожевывая на ходу. У них собрание что, в столовке было?
Тетка под номером один на этот раз решительно ломанулась в кабинет чуть ли не вперед паспортистки. Слава богу что на этот раз ее не выперли.