Пусть сегодня ночью они и не занимались сексом, но два месяца регулярного траха сделали свое дело – хватило всего пары движений, чтобы тело расслабилось и привычно приняло это вторжение. И даже особо больно не было, когда Локи просто опустил Бартона на себя, войдя за одно долгое движение. Не дав времени привыкнуть, трикстер начал жестко вбиваться в Клинта, не причиняя боли, но и не даря наслаждения, так что, уже через несколько движений Хоукай начал сам двигать тазом, стараясь поймать ту волшебную точку. Но поза для этого оказалась неподходящей – как бы он не елозил, ему не удавалось достичь свой цели. В конце концов, чувствуя, как ровно двигается в нем член Локи, проходя совсем рядом с простатой, но не задевая ее, заставляя задыхаться от распирающего ощущения и незавершенности, Клинт начал бессвязно умолять дать ему... помочь... чуть-чуть...
И едва не взвыл от досады, когда почувствовал, как кончает в него Локи, оставив его самого без внимания. Интенсивность ощущений была многократно помножена на новое мировосприятие, что совсем не облегчало дело.
Съехав по стене на пол, он почти отключился, когда почувствовал, что его подняли на руки и куда-то несут. Недолгое ощущение легкости, и его опустили на постель, которая была не его. Это он понял сразу. Более мягкая, более... В его комнате изначально лежала только одна шкура – та самая, похожая на тигриную. Еще две: черную, вроде как, пантеры и белую, которую стрелок опознать не сумел, он приволок к себе из двух других комнат. Здесь мехов было больше, намного больше. Это осознавалось даже без взгляда. И такая постель в доме была всего одна.
Но открывать глаза и проверять – так ли это, лучник не стал. Боялся, что не сдержит слезы. Он плакал уже не один раз, но всегда было оправдание: боль, наслаждение настолько сильное, что было болью, бессилие и слабость. Но никогда – желание просто заплакать. И начинать это сейчас Клинт не собирался, чтобы не было тому причиной. Поэтому он с все так же закрытыми глазами слушал, как тихо звякают пряжки, поскрипывает кожа и шелестит снимаемая одежда.
Но ему пришлось это сделать, когда рядом с ним легли, накинули на обнаженное тело невесомый мех, подтыкая так, что он оказался как в коконе и обняли в защитном жесте. Извернувшись, Клинт оказался лицом к лицу с трикстером. Сейчас, не спрятанный за тысячей масок, не старающийся уязвить и задеть побольнее, Локи был куда старше, чем казался и одновременно очень юным. Этот контраст был настолько разительным, что Бартон не смог удержаться от вопроса:
- Почему?
Только услышав звук его голоса, Локи будто вернулся из запредельной дали и сфокусировал на нем взгляд.
- Почему... – тихо, без вопроса, повторил он. – Почему именно ты? Или почему именно так? Почему именно я? Или почему таким способом? Я Бог Обмана и Лжи, Клинт, Бог Магии и Огня... но кто-нибудь когда-нибудь задавался вопросом: а было ли это изначально? Я читал то, что вы зовете Эддой и мифами вообще. Признаться, смеялся я тогда столько и так, сколько не доводилось за всю мою жизнь. Очень долгую жизнь. А правда очень проста, на самом деле. Ты видел асов... Точнее, ты видел только моего брата, но, поверь мне на слово, кроме Одина и Фрейи, мало кто из них от него отличается. Прямолинейные, не терпящие уверток и лжи, мало способные на них... Это большие дети, так и не сумевшие вырасти, но играющие во взрослые игры. Я слишком сильно отличался от них не только внешне, но и по своим интересам, из-за чего между нами и легла потом пропасть. Им интересны пиры и битвы, а мне – магия и слова. Слова, что думают, но не говорят. Что говорят, но не думают, что говорят. Слова несказанные, но подуманные... Их так много, и они такие разные. Я не лгу, Клинт. Я никогда не лгу. Я просто слежу за тем, что говорю. В отличие от вас, людей. Я же сказал тебе “Попроси”, но ты опять не подумал... Просить можно по-разному. Одним словом можно остановить войну, а можно развязать. Можно очернить самое священное так, что не отмоют и столетия, а можно обелить грязь до ее освящения... Я не Лжец, и не Обманщик... Вы просто не умеете слушать и просить...
- А если я попробую попросить еще раз? – странная ночь продолжилась странным утром, вполне закономерно, что перешло оно в не менее странный день.
- Рискни, – дернул уголком рта Локи, внимательно глядя на то, как выпутывается из своего кокона Клинт и склоняет голову к плечу, впервые не просто выпаливая все, что в голову придет, а формулируя свою просьбу.
- Я хочу... Нет не так. Я... А это труднее, чем кажется, – удивленно хмыкнул Бартон, который никак не мог четко оформить свое желание.
- Я тебя не тороплю, – сегодня Локи поражал своей мягкостью и удивительным спокойствием.
Застыв на коленях, не заморачиваясь своим обнаженным видом, Клинт сидел на разворошенной постели и мучительно подбирал слова. Повисшая в комнате уютная тишина разбавлялась только раскатами грома и равномерным шелестом дождя за окном.
– Я... позволь мне... поклоняться?... тебе... – запинаясь, начал Клинт. – Позволь мне... служить тебе... – после долгой паузы он вытянулся рядом и тихо-тихо закончил, – позволь мне...
- Что? – так же тихо переспросил Локи, когда Бартон замолчал и стало ясно, что заканчивать третью просьбу он не собирается.
- Я подожду с третьей просьбой, – улыбнулся Хоукай. – Как ты сам сказал, у меня всего одна попытка, и тратить ее на собственную неуверенность я не хочу. Однажды я смогу попросить правильно. И вот когда я этому научусь, тогда и озвучу ее.
- Тогда давай спать, мой Сокол. У нас была долгая ночь, трудное утро, и будет тяжелый день. Поэтому нам стоит отдохнуть, пока есть такая возможность...
Согласно вздохнув, Бартон снова вытянулся возле бога и умиротворенно вздохнул, когда его опять закутали в меха и обняли.
Наверное, быть игрушкой всего одного игрока не так уж и плохо. Особенно, если ты – любимая игрушка.
* * *
- Знаешь, Ник, я все больше убеждаюсь, что все военные – говнюки, – спокойно заявил Старк, стоило им оказаться в Башне. – Мне даже не надо гадать или смотреть вам в глаза, чтобы знать, что Локи сказал абсолютную правду.
- Мой брат не лжец, – тяжело вздохнул Тор.
- Н-да? – подняла брови Наташа. – А кого тогда все мифы зовут Богом Лжи и Обмана?
- Мой брат не таков! – грохнул кулаком по стене Тор, пустив по ней трещину. Звуковым сопровождением отозвался раскат грома, от которого задребезжали даже бронированные стекла панорамных окон. – Да, его зовут так, но Локи – не лжец!
- Лжец, не лжец, но сегодня он сказал абсолютную правду, – тяжело откинулась на спинку кресла Романофф. – Директор, что еще вы сделали с Клинтом такого, что нам стоит иметь в виду? И да, как насчет меня и Стива?
- Фьюри, для вас же будет благом, если вы скажете, что ничего, – тяжелый хрустальный тумблер разлетелся в руках Тони на осколки, настолько сильно он его сжал. – Поверьте мне на слово, меня можно считать кем угодно, но Стива я вам не прощу. Ваш долбанный Совет покажется вам пушистыми лапочками по сравнению со мной, если Стиву что-то будет угрожать...
- Тони, успокойся, – Роджерсу пришлось отойти от окна, где он смотрел на разгулявшуюся стихию и подойти к своему теперь уже любовнику. Положив ему руку на плечо, он слегка сжал ладонь и повторил:
- Успокойся. Я здесь, и я давно уже позволил с собой сделать что-то. Для еще чего-то просто не осталось места. И все-таки, Директор, – повернулся он к Фьюри, – объясните нам, о чем именно говорил Локи?
- Когда новобранец приходит в армию, его приучают к дисциплине. Обычно с этим проблем нет, если это просто армия и просто новобранец, – не выказывая никакой тревоги, Ник спокойно уселся в кресле и сложил перед собой кончики пальцев. – Но иногда... Хоукай пришел в Щ.И.Т. далеко не желторотым новобранцем. За ним было уже личное кладбище, руки по локоть в крови и нависал смертный приговор. Мы вытащили его из той задницы, куда он загнал сам себя и всего лишь предложили альтернативу. Все то же самое, но под контролем и с одобрения. Условия его устроили, но вот его психопрофиль... Он нуждался в некоторой корректировке, которую мы и провели. И провели очень щадящими методами, замечу. Всего лишь внушили чуть большую лояльность организации, ограничили, точнее – расширили диапазон моральных установок, ну, и, там еще по мелочам немного. За мистера Роджерса можете так не бояться, мистер Старк. Капитан более, чем отвечал требованиям Щ.И.Т.а. Одинокий, не имеющий привязанностей, патриот, ставящий благополучие своей страны выше собственной жизни... Единственный недостаток, который хотелось бы чуть поправить – это излишек чести и благородства. Нынешние войны... грязноваты для его моральных принципов.
- Да вы скотина... Ник... – круглыми глазами смотрел Старк на человека, который, как бы богохульно это не звучало, считал Капитана Америку неидеальным. Причем, именно те качества, которые и делали Роджерса Капитаном.
- Знаете, господа, я никогда не питал иллюзий на счет военных, в силу некоторых обстоятельств, но вынужден напомнить, что у нас возник вопрос: что делать? – нервно тёр свои очки Беннер, которому надоело слушать эти детские разоблачения. У военных никогда не было чистых рук, чему так удивляться, спрашивается? – Клинт ушел с Локи по доброй воле, что ставит нас в крайне неудобное положение. Одно дело – если мы проводим спасательную операцию по вызволению заложника. И совсем другое – если он ушел с ним сам, по своей воле, после некоторых неприглядных фактов.
- Нам надо поговорить с Локи, – безапелляционно заявил Тор. – Мой брат не тот, кто будет отказываться от своих планов или игр ради кого-то. Особенно, если этот кто-то – смертный. Надо понять, что нашел в Клинтоне мой брат, что удерживает его рядом с ним. И почему он так хотел, чтобы Хоукай ушел с ним по своей воле...