исчезнуть
из твоего мира, но это совсем не гарантирует потерю моего интереса к нему. А могу остаться, но
оставить его в покое
. Что тебе больше нравится? – Чтобы ты оставил его в покое, – еще более осторожно ответил Ник, старясь незаметным жестом достать пистолет. – Оставь свое оружие в покое, Фьюри, – презрительно хмыкнул на эти манипуляции Локи. – Я предлагаю тебе обменяться игрушками. Я тебе – твой город и мир, а ты мне... Угадаешь, что? – Клинт, – после минуты раздумий уверенно заявил директор. – Только он за все это время остался относительно целым. Но почему именно он? Ты же уже владел им, так зачем он тебе снова? – А кого ты мне предлагаешь взять? – поднял одну бровь Локи. – Романофф? Эту девицу, которая только по недосмотру Норн родилась не с яйцами? Как бы она не старалась доказать обратное, но она – женщина. А если добавить к этому ее довольно своеобразную психику, то получится совсем грустно. Это в их природе – подчиняться. Она придет ко мне, и уже через два дня вся ее натура подстроится под обстоятельства, как вода принимает форму сосуда. Капитан? Прямой, честный, благородный воин, который, ни секунды не колеблясь, примет этот выбор, и эту уверенность ничто не поколеблет. Он выполнит каждый мой приказ, каким бы жестоким или унизительным он не был, но при этом ни на миг не усомнится в том, что это – на благо. Старк... Вам самому не смешно предполагать такое, Фьюри? – трикстер посмотрел на директора с таким скепсисом, что тому стало неудобно за то, что в его глазах наверняка отображалось тоже самое сомнение. – Старк скорее пожертвует этим городом, чем собой. Эгоист до мозга костей, он слишком похож на меня, чтобы получить удовольствие от своего двойника. Халк. Беннер будет робко подчиняться и смотреть этим умоляющим взглядом – “только не разбудите Халка!”. Ничтожество, не понимающее всей выгоды. Вместо того, чтобы принять себя таким, какой он есть и наслаждаться жизнью, он изо всех сил давит половину своей натуры. Неудивительно, что большой парень так зол, и в первую очередь – на самого Беннера. И кто у нас остается? Хоукай, – Локи поднял лицо к небу и мечтательно прижмурился, как большой кот. – Сокол. Птица с переломанными крыльями, сидящая на поводке, с которого не может сорваться. Он не станет подчиняться сразу, о, нет! Он будет бунтовать, давая мне повод наказывать его. Он станет подчиняться мне в итоге, но в его глазах будет стыть такая ненависть... Как же это будет интересно – ломать его, видеть, как серое пыльное оперенье сменяется огненными всполохами Феникса! Отдай его мне, Фьюри, и твой Мидгард не удостоится боле моего внимания до тех пор, пока мне не надоест моя игрушка. Но запомни! Я знаю, на что способны вы, смертные, ради спасения своих жалких жизней. Я все равно узнаю, если его принудят к этому выбору угрозами или силой. Знаю, что есть и снадобья, что туманят разум и заставляют видеть вместо черного – белое, а вместо белого – черное. Нет. Ты отдашь ему это, – на парапет легла неширокая, всего на два пальца шириной полоска из темно-серой, под цвет глаз, как отстраненно заметил Фьюри, кожи. На ней не было видно никаких застежек или швов, просто на одном конце находился черный, матовый овальный медальон, как раз по ширине ошейника. Вряд ли эта вещь являлась чем-то другим. – Он зачарован, – с тонкой улыбкой пояснил бог, гляда на ошарашенного директора, не отрывающего взгляда от вещи, что могла спасти тысячи тысяч жизней, и делавшая из него... тварь дрожащую. – Его нельзя надеть на Клинта силой. Только его руки смогут застегнуть его. И как только это произойдет, я заберу его, и ваш мир опять будет принадлежать только вам. Если конечно, его не захочет получить кто-то еще, помимо меня. Думайте, решайте. Только не слишком долго – мое терпение не безгранично. С тихим мелодичным смехом Локи исчез, а Ник все так же стоял и смотрел на оставленный “подарок”, как на взведенную бомбу: тронешь – и рванет. Таким образом он простоял минут десять, наверное, пока на крышу не просочился один из его людей, с которыми мужчина явился на эту встречу. – Сэр? Все в порядке? Что с объектом? У нас теперь перемирие? – последнее было сказано с такой надеждой... Только услышав голос, задавший этот вопрос, Фьюри отмер. Чувствуя себя столетним стариком, он медленно сжал в кулаке и сунул в карман такую обманчиво-невинную вещицу и хрипло ответил: – Пока нет. Мне просто сделали предложение, от которого очень... трудно... отказаться.