Здесь было тихо. Обычный вагон, с обычными сиденьями. Поуже, чем в первом классе, да и обивка поскромнее. Народу гораздо больше. По коридору между сидений бродил бесхозный ребёнок в желтом вязаном свитере с Микки-Маусом.
На нас чадо посмотрело без интереса — словно мы не спустились буквально с неба, а просто встали с кресел, чтобы попить водички из кулера.
— Вы наводите морок, — шепнул я шефу.
— И как ты догадался?
— Научите?
— Если будешь хорошо себя вести.
И он уверенно пошел по проходу. Лопоухий пацан в свитере, пропустив нас, устремился следом.
Скучно ему тут, — подумал я. — Маманя телефон отобрала, чтобы в игрушку не пялился, вот ребёнок и мается.
Мелодия, которую я слышал ещё в своём вагоне, здесь играла довольно громко. Радио? Но я тут же понял, что ошибся.
Музыка шла из динамика в виде Пикачу, подвешенного к рюкзаку пацана лет двенадцати. Тот сидел один, несмотря на то, что вагон был забит, и безучастно пялился в окошко.
— Это он, — сказал Алекс и резко повернулся к мальчишке спиной.
— Вот этот пацан? — моему изумлению не было предела. — Он ведь даже ничего не делает.
— Эта его музыка, — прошептал шеф. — Она создаёт вербальное воздействие. Пока это только иллюзия, но если её чуток усилить — всё станет по-настоящему.
— Музыкальный ряд может искривлять пространство?
— Заклинание. Пока что выраженное в нотах, а не в словах. Но не дай Бог ему добавить к музыке Слово… — Алекс исподтишка оглянулся, и бросил короткий взгляд на пацана. — Если он заговорит — стреляй.
— Вы с ума сошли?.. Не буду я стрелять в ребенка.
— А ты предпочтёшь гибель всего поезда?
— Но должен же быть выход. Можно попробовать договориться.
— Дети — народ трудный. Парнишка может заартачиться. И тогда…
— Я стрелять по детям не буду, — я затряс головой, как давеча проводник. — Что хотите делайте.
Мальчишка, казалось, ушел в себя. Глаза его бездумно скользили вслед убегающему пейзажу, руки спокойно лежали на коленях. Ногти на пальцах были обкусанные, с траурными каёмками. Джинсы видали лучшие годы, кроссовки — тоже. Шнурки были завязаны кое-как, их концы топорщились размухрёнными нитками. Курточка куцая, из рукавов торчат худые запястья. Стрижка неровная, светлые вихры топорщатся в разные стороны.
— Ладно, стой, где стоишь, — буркнул Алекс. — Всё приходится делать самому…
Глава 3
Вытащив револьвер, Алекс шагнул к мальчишке. Я просто не успел ничего сказать, ничего сделать… Миг — и он сидит рядом в соседнем кресле. Револьвер прячется за полой пиджака.
— Привет, — сказал Алекс. Пацан нехотя, будто его оторвали от важного дела, повернул голову. — Да вот спросить хотел: что это у тебя за музыка?
— А вам-то что?
— Да так… Мелодия понравилась, — шеф небрежно пожал плечами. — Вот, хотел узнать, откуда она у тебя.
— Это мой трек, — буркнул пацан, будто ждал, что сейчас его поднимут на смех. — Я сам придумал. И засемплил тоже сам.
— Круто, — похвалил шеф. — Да у тебя талант…
Три простеньких аккорда впивались в мозг, словно бензопила. От них ныли зубы, свербело в ушах, и в то же время… В то же время их хотелось слышать снова и снова.
— Сколько ты хочешь за свой трек? — вдруг спросил шеф.
— Что? — мальчишка нажал кнопку на динамике. В вагоне повисла звенящая тишина.
Я скорее почувствовал, а не увидел, как пространство развернулось. Спираль поезда выпрямилась, рельсы легли на место, горизонт принял свой обычный плоский вид… И всё сделалось по-прежнему.
В вагон, через окна, ударило солнце. Раньше его не было. Стоял сумрак, словно в аквариуме, словно вагон плыл глубоко под водой… Я этого не замечал, или не придавал значения, но сейчас, когда «Сапсан» словно бы вылетел из воды и в окнах заиграло солнце — понял, насколько сильно всё было не так.
Алекс перевёл дух и словно бы невзначай, словно хотел поправить рюкзачок, провёл рукой по лямке и снял динамик. А потом сунул его в карман.
Чадо в желтом свитере удивлённо моргнуло, повернуло голову — солнце, бьющее в окно, сделало его уши прозрачно-розовыми — и равнодушно вернулось к ковырянию в носу. Раздался строгий окрик, и ребенок нехотя удалился. Его позвала мама.
— А хочешь, я тебя с продюсером познакомлю? — неожиданно спросил шеф. — Он из тебя звезду сделает.
— Не хочу я быть звездой, — угрюмо буркнул мальчишка. — Я хочу денег заработать. Самостоятельным стать.
— Так ведь это оно и есть, — соблазнял шеф.