— Ну, похоже, я просто извращенка, а ты все еще дверь. Черт, я гораздо более извращенка, чем я думала. Боже, как же это было хорошо. К черту, я собираюсь съесть еще больше этих чертовых мороженых перед сном, — она хмыкнула, соскользнула с пуфика и с блаженным выражением лица зашагала по коридору.
На полпути к маленькой комнате с душем она развернулась и вернулась ко мне, прижавшись поцелуем к моей щели.
— Извини, я не хотела... трахнуть и убежать. Надеюсь, тебе тоже было хорошо. Теперь мне нужен душ, — она громко рассмеялась про себя, похлопала меня по каркасу и направилась обратно по коридору.
Глава 8
Я смотрел, как покачивается красивая голая попка Таны, когда она уходила и закрывала за собой маленькую дверь, и был озадачен ее поведением. Она отнеслась к тому, что мы сделали, как к шутке. Неужели она не чувствовала меня? Разве мой - ну, тот посетитель - не сказал мне, что все, что нам нужно сделать, мы только что сделали для того, чтобы...
О.
Давление ослабло по краям моего восприятия, когда поле зрения опустилось без сознательной мысли. Всевозможные ощущения, на которые я раньше легко не обращал внимания, разом потребовали моего внимания: свет, режущий глаза, дуновение ветерка за спиной, странное ощущение слишком сильного холода. Я приподнялся, сразу узнав странную, неустойчивую опору из нашего с Таной сна. Взгляд вниз подтвердил это - человеческие руки поворачивались туда-сюда под моим новым любопытным взглядом. Я удивленно раздвинул пальцы и пошевелил босыми ногами на ковре внизу, подняв бровь на мясистую, хотя и очень толстую, трубку плоти, заменявшую мне ручку. Тревожный кашель и быстрые шаги за спиной заставили меня оглянуться через плечо теперь уже человека.
— О! Боже правый! Иди сюда, Кристофер-Томас, я не знаю, что могло заставить эту девушку...
Быстрый взгляд подтвердил, что миссис Скримшоу, одетая в цветочное платье, взяла на руки свою маленькую чихуахуа. Я ухмыльнулся, глядя, как она, ворча и скандаля, улепетывает прочь так быстро, как только могут выдержать ее ортопедические кроссовки.
Дверной проем вокруг меня теперь был совершенно пуст, а моя новая форма, очевидно, обретала форму вместо прежней, прочной деревянной. Я вцепился пальцами в пушистую коричневую шевелюру на макушке - инстинктивный жест разочарования, подражающий тому, что я видел в фильмах и передачах. Как я мог теперь защитить Тану? Несмотря на то, что я надеялся, что изменение формы сделает меня лучшим защитником, я чувствовал себя таким... хрупким. Я едва успел коснуться дверной коробки с неожиданным чувством тоски, как испуганный вскрик вернул мое внимание во внутренний коридор квартиры. Закутанная в полотенце Тана смотрела на меня с отвисшей челюстью и - была ли это лопатка? - зажатой в руке как оружие.
— ТЫ! Убирайся... Убирайся ОТСЮДА! Я вызову чертовых копов!
Мы с Таной посмотрели на ее телефон, лежащий на журнальном столике, далеко за пределами ее досягаемости, и снова встретились взглядами в нашем противостоянии посреди квартиры. Она раздраженно хмыкнула и снова угрожающе замахнулась на меня лопаткой.
— И еще, где, черт возьми, моя ДВЕРЬ?
— Я... — я кашлянул, прочищая горло, и корявые слоги, казалось, вырывались с неохотой. Мой голос звучал странно и глубоко для моих недавно сформировавшихся ушей. Ко всему этому придется долго привыкать - все было таким... мясистым. — Я здесь, Тана.
Она указала лопаточкой, ее глаза метались между моим телом и открытым прямоугольником пространства позади меня.
— Что? Нет. Нет. Это невозможно. Это какой-то розыгрыш? Потому что это не весело... — ее взгляд опустился на мою талию, и шпатель с грохотом упал на пол коридора, когда она закрыла рот рукой. Проследив за ее взглядом, я обнаружил, что странный носок висит на толстом, торчащем стержне плоти между бедер. Осторожно стянув с себя носок, я поднял его на уровень глаз и с любопытством посмотрел на него.
Выражение лица Таны сменилось тревогой, и она с тревогой посмотрела мимо меня на пустой внешний коридор тамбура за его спиной.
— Чувак! Я... послушай, тебе нужно зайти сюда и... Я не... О Боже. Боже мой. Нам нужно прикрыть дверной проем и принести тебе одежду, и, Боже мой, я даже не знаю, как... — голос Таны набирал скорость и высоту, глаза расширились, дыхание стало коротким. Мне нравились эти вздохи, когда мой член был в ней, но теперь они меня огорчали.
— Тана, все будет хорошо. Я могу защитить тебя сейчас. Помнишь? Я сказал тебе об этом во сне, и ты сделала то, о чем я тебя просил, — я улыбнулся, уже привыкнув к ощущению обнажения зубов, и это действие было гораздо менее неловким, чем во сне Таны.