Я судорожно поправил воротник своей новой рубашки, снова прочистил горло и понизил голос.
— Твои плохие дни. Они у тебя скоро будут, как и в прошлом месяце. Те, когда ты носишь мягкую одежду, смотришь грустные фильмы, часто ходишь в туалет и иногда плачешь. Мне не нравится видеть тебя грустной, и мне кажется, что тебе становится лучше, когда ты ешь мороженое.
Снова этот теплый взгляд, освещающий меня, как солнце в весенний день, когда она освободила тележку и двинулась рядом со мной. Ее голос был мягким, а улыбка натянула уголок рта, когда она кивнула в сторону другого прохода.
— Хорошо. Сюда.
Купив все, что, по мнению Таны, мне было нужно, мы отправились обратно в ее квартиру, а заявление о приеме на работу, которое я незаметно прихватил на кассе, положил в карман. Она настойчиво требовала купить мне несколько нарядов, пар обуви и туалетных принадлежностей, но я не хотел быть содержанцем, если это было в моих силах. Тана заслуживала того, чтобы о ней позаботились, и я хотел быть тем, кто это сделает.
Пока мы убирали вещи - я старался не придавать большого значения тому факту, что Тана вычистила для меня ящик в своем комоде, - я объяснил ей, что я видел, как Рэндалл делал, как до ее переезда, так и после. Страх в ее глазах заставил меня захотеть успокоить ее, но я выложил всю историю, прежде чем снова обнять ее. Мне не хотелось пугать ее, но она должна знать, что за чудовище имело доступ к ней и, до недавнего времени, к ее квартире.
— И ты абсолютно уверен, что он больше ничего не отравил? — Тана стояла перед открытым холодильником, хмуро разглядывая его содержимое и покусывая ноготь большого пальца.
Я покачал головой, осторожно закрыл дверцу холодильника и снова раскрыл объятия. Она шагнула в них, словно мы были созданы друг для друга, и я прижал ее к себе, счастливый, несмотря на мрачную тему нашего разговора.
— Нет, ничего такого я не видел, а я всегда очень внимательно следил за ним. Я не мог видеть, что он делал в твоей спальне, потому что он закрывал за собой дверь, но апельсиновый сок был единственной едой, к которой он прикасался.
Она сморщила нос и, отстранившись от меня, топает в спальню. Через несколько минут она открыла откидную дверцу шкафа в прихожей и засунула охапку белья и наволочек в стиральную машину, вытирая пыль с рук.
— Черт. Бог знает, какого черта он делал в моей спальне. Мне всегда казалось, что я чувствую запах дыма, но я думала, что он идет из тамбура или еще откуда-то. Никогда еще я не была так рада, что привыкла мыть свой вибратор перед использованием.
Я уже нагнулся, чтобы достать из-под раковины чистящий спрей, а также рулон бумажных полотенец, который я наклонил в ее сторону.
— Если ты не против, я вымою твое изголовье и все крышки комода. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя оскорбленной или испуганной в своем собственном доме.
Тана долго изучала меня, ее глаза были мягкими.
— Спасибо, Драйс. Ты уже так много сделал. Ты был очень хорошей дверью, надеюсь, ты это знаешь.
От того, что меня назвали хорошей дверью, мои человеческие ноги стали слабыми и дрожащими. Я кивнул и направился в спальню, радуясь, что мои новые джинсы и трусы-боксеры лучше скрывают мое возбуждение, чем треники.
Глава 12
Я уже начал аккуратно перекладывать вещи со столешницы комода на прикроватную тумбочку, когда, повернувшись, увидел, что Тана стоит в дверях спальни и наблюдает за мной, выражение ее лица не поддается прочтению, на губах играет ухмылка.
— Я видела это, ты знаешь.
Я повернулся к ней спиной и нажал на курок чистящего спрея, но он не поддался, и мне пришлось нервно возиться с насадкой. Пот выступил на коже под новой рубашкой, хотя в спальне было прохладно. Я распылил спрей на столешницу комода и методично провел по ней горстью бумажных полотенец.
— Что видела? Я не понимаю, о чем ты.
Внезапно тепло Таны прижалось к моей спине, ее руки обвились вокруг моей талии, кончики пальцев болтались в опасной близости от тех мест, которые я хотел бы исследовать. У меня было так много голодных желаний, как у мужчины, и одно из них не имело ничего общего с гамбургером, который Тана принесла мне, пока мы гуляли.
— Выражение твоего лица, когда я сказала тебе, какая ты хорошая дверь для меня.
Я отложил спрей в сторону и положил ладонь на столешницу комода, нуждаясь в поддержке из-за мягкого поддразнивания в ее словах. Слабый металлический звук раздался там, где ее соединенные руки лежали у меня под животом: мой предательский человеческий член уперся в джинсы, прижав одну из ручек ящика к его задней панели. Это становилось проблемой - в отличие от моей ручки, он никак не мог решить, каким ему быть - то вверх, то вниз, то снова вверх, стоило Тане только посмотреть в мою сторону.
Я затаил дыхание, когда ее пальцы разжались, чтобы поиграть с передней частью моих бедер, ногти мягко провели по джинсовой ткани, а ее голос промурлыкал мне на ухо.
— Я открою тебе секрет, Драйс. Я питаю слабость к большим, сильным мужчинам, которые делают то, что им говорят. Хорошие мальчики, которым нравится работать ради моей похвалы. Это заставляет меня чувствовать себя в безопасности и под защитой. Ты знаешь кого-нибудь такого?