Выбрать главу

Просьбы измотали Рыбину.

— Нет у нее головы! Она, как лепешка, только склизкая!

— Все равно привези! Мы ее потрогаем и в пруд отпустим! — не унималась любительница зоологии и истории.

Братик сидел в углу на сундуке и старательно выковыривал из носа материал для лепки шариков.

— Ладно, привезу! — Клава задумалась, вытянула губы трубочкой; еще раз проверила содержимое чемодана. — Вроде ничего не забыла. Плесни-ка самогонки, живодер, — уморилась!

     Торопясь за ускользающим солнцем, монотонно стучал босыми колесами паровоз. Беседа между спутниками не клеилась, уныние заполнило купе. Доярка развалилась на верхней полке, шуршала газетой и грызла карандаш.

— Вот гад! — злилась она на составителя кроссворда.

Пустое занятие утомило, и Клава достала пакет с едой.

— Вопросы такие, что не всякий академик ответит! — сетовала доярка, обгладывая куриную ногу. — Город с падающей башней? Это в любом населенном пункте что-нибудь да падает! У нас в селе, год назад, элеватор рухнул. Так что же теперь людям голову морочить?

— Пиза! — буркнул мужчина в годах и в полосатых брюках.

Клава поперхнулась. Неблагозвучное слово возмутило ее.

— Как вам не стыдно? Вроде порядочный человек, с палочкой ходите! — отвернулась она, выставив на всеобщее обозрение здоровенный, как у лошади, зад.

— Это город такой, в Италии! — смутился попутчик.

Клава развернулась, сверху посмотрела на соседа по купе.

— Похабники в этой Италии живут. Другого названия не могли придумать?! — благородно простила она посрамленного эрудита.

Бледная звезда за окном становилась все ярче и ярче. От скуки Клава задремала. Ей снился покосившийся элеватор, вокруг которого с фотоаппаратами бродили иностранные туристы.

Автобус в изнеможении ворчал и петлял по горному серпантину. От сказочного вида за окном рот Клавы не закрывался до конца поездки. Наконец драндулет устало вздохнул и затормозил около широкой гранитной лестницы, ведущей к пансионату.

— Красотища-то какая! — Рыбина сошла на землю, потянулась и побежала в кусты.

— Девушка, вон там уборная! — неслось ей в спину.

— Ничего, я по-простому!

Лазурная гладь шипела, облизывала гальку пенными бурунами. В пропахшем гнилыми водорослями воздухе резвились чайки. Они ныряли в море, выхватывали из него серебристую мелюзгу и заходили на очередной вираж.

— Благодать! Как на колхозном пруду, только камышей нет, и лягушки не квакают! — Клава накрыла лицо журналом и приняла позу морской звезды.

— Лягушек нет, а Иван-царевичей — хоть отбавляй. Того и гляди, стрелу между ног воткнут! Ух, самцы похотливые, так зенками и стреляют! — ответила женщина, загорающая по соседству.

Будто услышав ее слова, из воздуха возник небритый джигит с фотокамерой и вертлявой обезьянкой на поводке. Абориген без стеснения пялился на разомлевшую Клаву.

— Дэвушка, щелкнуться нэ жэлаете? — каркнул он с южным акцентом.

— Я сейчас так щелкну, костей не соберешь, бандерлог курносый! — Рыбина показала кулак размером с помойную бадью.

Фотографа вместе с мартышкой сдуло налетевшим бризом.

— Пойду, окунусь. Сопрела вся! — Клава, как бегемот, забежала в воду.

Неосмотрительно подплывшие к берегу дельфины судорожно задвигали хвостами и пустились наутек.

— Всех акул распугала! —  с гордостью крикнула доярка вслед удаляющимся плавникам.

Пансионат готовился с размахом отметить День Нептуна. Клаве досталась роль Нереиды. Ее купальник украсили гирляндами из морской травы. Эти же водоросли вплели в распущенные волосы. Клава походила на утопленницу. По сценарию она подыгрывала такому же неопрятному царю морей. От Нептуна за километр несло перегаром и скабрезными шутками. Что-то родное, колхозное слышалось в его речи. Под занавес гуляний Клава выпила с ним на брудершафт и пожелала стать владычицей морскою. В ту же ночь она отдалась Нептуну. Владычицей Рыбина, конечно, не стала, но долю удовольствия получила. К сожалению, отпуск заканчивался. Клава попрощалась с морем и увезла с собой ворох воспоминаний, сувениры и кое-что еще, о чем и не догадывалась.

Встречали Рыбину всем селом, как космонавта, вернувшегося с орбиты. Забойщик скота получил заказанные ракушки и еле ворочал языком от восторга или от домашнего вина, которого Клава привезла целую канистру. Соседские оболтусы рассмотрели дохлую медузу, потыкали в нее пальцами и выбросили в заросший ряской пруд, где ее долго клевали караси.

Перед тем как выйти на работу, курортница прошла медосмотр. К своему стыду она узнала, что больна редким в их хлебородных местах заболеванием. Ходили разговоры, будто Рыбина подцепила морскую болезнь — гонорею. К скотине ее не подпустили и заставили проколоть курс антибиотиков. Ударница коммунистического труда проклинала инфицированного Нептуна и тот день, когда ее наградили путевкой. Рыбина понимала, что насмешки односельчан переживут ее. Недолго думая, она перебралась в районный центр и устроилась в ресторан мойщицей посуды. Потом переквалифицировалась в официантки. Окончательно адаптировавшись на новом месте, Рыбина мечтала о создании семьи.